Леонид Млечин - Крупская

Смысл неловкого маневра был вполне очевиден. Не бывает газеты без редактора, и через некоторое время новый редактор появился, но уже назначенный лично вождем.

Несколько членов ЦК позволили себе выразить недоумение, в том числе Крупская. 12 июня 1929 года Надежда Константиновна отправила в секретариат ЦК ВКП(б) письмо, составленное в самой мягкой форме. Но и выражение сомнения уже воспринималось как недозволенная фронда: «В прежние времена, бывало, редакции составляются без ответственных редакторов, но возможно ли сейчас обойтись без ответственного редактора — судить не берусь. К тому же и раньше, если никто не назывался ответственным редактором, то таковой всегда фактически существовал».

В 1929 году и Мария Ульянова попыталась защитить Бухарина, с которым столько лет рука об руку трудилась в редакции «Правды»: «Вывод из политбюро трех крупнейших работников партии Рыкова, Бухарина, Томского или дальнейшая “проработка” и дискредитация их, которая приведет к тому же несколько раньше или позже, является угрозой коллективному руководству… Я считаю заслугой тт. Рыкова, Томского и Бухарина, что они ставят перед партией эти большие вопросы, а не замалчивают их».

Мнение и жены, и сестры Ленина вождя не интересовало. От правых уклонистов требовали самокритики и покаяния. Но как бы они ни признавались в совершенных ошибках, этого оказывалось мало.

Утром 13 ноября 1929 года слово на пленуме ЦК получила Крупская:

— Перехожу к вопросу, который всех так волнует. Это вопрос о заявлении Бухарина, Томского и Рыкова. С одной стороны, виден громадный шаг вперед. Но надо отметить и другое, написано это заявление, по-моему, чрезвычайно неправильно. Надо было просто кратко сказать об отказе от ошибок, а не высчитывать, кто кого обидел… Мне кажется, что это заявление очень неудачное, говоря мягко.

Раздались недовольные голоса в зале:

— Мягко, очень мягко.

Кто-то рассмеялся.

— Я понимаю всю раздраженность, которую вызывает этот документ, — продолжала Крупская. — Надо с двух сторон подходить; с одной стороны, отметить всю недостаточность этого документа, с другой — поставить подавших заявление в такие условия, чтобы они сделали следующий шаг.

Голос из зала возразил:

— Нам некогда сейчас с ними возиться.

— Некогда возиться, а выходит возня очень большая. Нам надо самокритику развивать. То там, то сям какие-нибудь мелкие, даже не мелкие, а и крупные ошибки проскальзывают. Мы заинтересованы в том, чтобы их выправлять. Поэтому нам нужна деловая самокритика, ей мешают внутрипартийные трения. Бухарина Владимир Ильич характеризовал как любимца партии. Мы знаем положительные стороны этих товарищей. Нам трения надо свести до минимума и добиться того, чтобы все товарищи с пленума ушли с желанием напряженно и дальше работать.

Голоса:

— А как с таким заявлением выйдешь хорошо?

Станислав Косиор, кандидат в члены политбюро и генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины, уверенно произнес:

— Там, где убеждение не помогает, нужно принуждение…

Яков Борисович Быкин, секретарь Ярославского губкома, высокомерно поправил Крупскую:

— Не права Надежда Константиновна, которая говорила относительно любви и преданности. Партия не любит тех вождей, которые не выражают интересов рабочего класса. Партия любит тех вождей, которые во время наступления идут впереди масс и ведут их в бой. Надо, чтобы хребет партии был крепкий, чтобы линия была ясная, четкая, классовая. Поэтому при всём желании, которое было у пленума, не принимать никаких организационных мер, ничего из этого не получилось.

Крупская замолчала, когда поняла, что это уже не дискуссия ленинского времени, когда внутри партии свободное выражение собственного мнения грозило лишь разгромной критикой. Сталин своих критиков лишал и самой жизни. Но от нее требовали осуждения «оппозиционеров».

На XVI съезде партии, утром 1 июля 1930 года, заместитель наркома просвещения Крупская говорила на ведомственные темы. Она нарушила регламент — произносила речь дольше положенного времени. Раздался звонок председателя. Голоса из зала предложили дать Надежде Константиновне дополнительное время:

— Продолжить!

— Продлить!

Но правильно подготовленные делегаты потребовали, чтобы она публично открестилась еще от двух недавних соратников:

— Насчет Рыкова и Томского!

Крупская пыталась избежать этого:

— Насчет Рыкова и Томского я ведь уже сказала.

Из зала настаивали:

— Мало, скажите еще.

Крупская опять пыталась завести речь о воспитании и культработе. Ее прервали:

— Скажите о Бухарине, о выступлении Рыкова и Томского.

Крупская:

— Правый уклон в данную минуту представляет собой, конечно, главную опасность, потому что он объединяет те элементы, с которыми необходима бешеная борьба. Из того, что я говорила о правом уклоне, вытекает и моя точка зрения на выступление Томского и выступление Рыкова.

Зал желал получить четкий ответ:

— Что из этого вытекает?

— Скажите точнее, яснее.

Яснее!

— Крайне недостаточно!

Крупская пыталась уклониться:

— Имейте терпение, чтобы выслушать также и о том фронте, который сейчас имеет важнейшее значение и игнорирование которого может считаться правым уклоном.

Кто-то рассмеялся. И всё равно требовали ритуального осуждения очередных врагов партии:

— Скажите насчет Томского и Рыкова!

Крупская сдалась:

— Меня не удовлетворяет ни выступление Томского, ни выступление Рыкова. Революцией нельзя руководить, не договаривая до конца. Тут нужна сплоченность рядов. Надо идти в ногу, идти сплоченными рядами…

Вот теперь она удостоилась аплодисментов.

Девятнадцатого декабря 1930 года на пленуме ЦК Рыкову фактически не давали говорить. Только что назначенный заместителем главы правительства Валериан Владимирович Куйбышев заявил, что пока Рыков руководит правительством, «это разлагающе действует на весь советский аппарат». Генеральный секретарь ЦК компартии Украины Станислав Косиор предложил освободить Рыкова от обязанностей председателя Совнаркома и председателя Совета Труда и Обороны, а на его место избрать Молотова.

Рыкова назначили наркомом связи, в феврале 1937 года арестовали, а в марте 1938-го расстреляли — вместе с Бухариным. Жену Рыкова, Нину Семеновну, начальника Управления охраны здоровья детей в Наркомате здравоохранения, расстреляли через полгода после мужа. И с Бухариным, и с Рыковым Надежда Константиновна когда-то дружила.

Михаила Томского вывели из политбюро, убрали с поста председателя ВЦСПС. Он избежал расстрела, покончив с собой 22 августа 1936 года…

Детский писатель Лев Абрамович Кассиль вспоминал, что Крупскую интересовали иллюстрации к детским книгам. Крупская сама рисовала и в молодости посвящала этому всё свободное время. С 1920 года в Москве существовал Научно-исследовательский институт по детскому чтению. В составе научно-педагогической секции Главного ученого совета существовала комиссия по вопросам детской книги. Но у Крупской были свои пристрастия и антипатии, которые она не таила.