Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 40. Декабрь 1919 – апрель 1920

Если признавать диктатуру пролетариата, если рядом с этим говорить о войне 1914–1918 годов, то надо говорить иначе: война эта была войной разбойников англо-франко-русского империализма с разбойниками германо-австрийского империализма из-за дележа добычи, колоний, «сфер» финансового влияния. Проповедь «защиты отечества» в такой войне была изменой социализму. Если не разъяснить этой истины до конца, если не искоренить из голов, из сердец, из политики рабочих этой измены, нельзя спастись от бедствий капитализма, нельзя спастись от новых войн, которые неизбежны, пока держится капитализм.

Вы не хотите, вы не можете говорить таким языком, вести такой пропаганды? Вы хотите «щадить» себя или своих друзей, которые проповедовали «защиту отечества» вчера в Германии при Вильгельме или при Носке, в Англии и во Франции при власти буржуазии? Тогда пощадите III Интернационал! осчастливьте его своим неприсутствием!

Я говорил до сих пор о первой из двух резолюций. Вторая не лучше. «Торжественное» («solennelle») осуждение «конфузионизма» и даже «всякого компромисса» («toute compromission» – это пустая революционная фраза, ибо нельзя быть против всякого компромисса), а наряду с этим уклончивое, половинчатое, не разъясняющее понятие «диктатуры пролетариата», а затемняющее его, повторение общих фраз, нападки на «политику г-на Клемансо» (обычный прием буржуазных политиканов во Франции, изображающих смену клик сменой режима), изложение программы, в основах своих реформистской – налоги, «национализация капиталистических монополий» и т. п.

Лонгетисты не поняли и не желают понять (частью: неспособны понять), что реформизм, прикрытый революционной фразой, был главным злом II Интернационала, главной причиной его позорного краха, поддержки «социалистами» той войны, в которой перебили десять миллионов человек для решения великого вопроса, англо-русско-французская или германская группа хищников-капиталистов должна грабить весь мир.

Лонгетисты остались на деле прежними реформистами, прикрывающими свой реформизм революционной фразой и только в качестве революционной фразы употребляющими новое словечко «диктатура пролетариата». Таких вождей, как и вождей Независимой социал-демократической партии Германии, как и вождей Независимой рабочей партии Англии, пролетариату не надо. С такими вождями пролетариат осуществить своей диктатуры не может.

Признать диктатуру пролетариата, это не значит: во что бы то ни стало в любой момент идти на штурм, на восстание. Это вздор. Для успешного восстания нужна длительная, умелая, упорная, великих жертв сто́ящая подготовка.

Признать диктатуру пролетариата, это значит: решительный, беспощадный и главное – вполне сознательный, вполне последовательно проведенный в жизнь разрыв с оппортунизмом, реформизмом, половинчатостью, уклончивостью II Интернационала; – разрыв с вождями, которые не могут не продолжать старой традиции, со старыми (не по возрасту, а по приемам) парламентариями, чиновниками профессиональных союзов, кооперативов и т. п.

С ними надо рвать. Их преступно жалеть: это значит предавать из-за мизерных интересов десяти или ста тысяч коренные интересы десятков миллионов рабочих и мелких крестьян.

Признать диктатуру пролетариата, это значит: коренным образом переделать повседневную работу партии, спуститься вниз, к тем миллионам рабочих, батраков и мелких крестьян, которых нельзя спасти от бедствий капитализма и войн без Советов, без свержения буржуазии. Разъяснять это конкретно, просто, ясно, для массы, для десятков миллионов, им говорить, что их Советы должны взять всю власть, их авангард, партия революционного пролетариата должна руководить борьбой, – вот что такое диктатура пролетариата.

У лонгетистов нет и следа понимания этой истины, нет ни капли желания и способности проводить ее ежедневно в жизнь.

В Австрии коммунизм пережил тяжелейший период, кажется, не вполне еще конченный: болезни роста, иллюзию, будто, объявив себя коммунистами, группа может стать силой без глубокой борьбы за влияние среди масс, ошибки в выборе лиц (ошибки, неизбежные вначале для каждой революции; у нас таких ошибок был целый ряд).

Ежедневная газета коммунистов «Красное Знамя», под редакцией Коричонера и Томана, показывает, что движение выходит на серьезный путь.

А до какой тупости, низости и подлости доходят австрийские социал-демократы, это слишком очевидно показывает вся политика Реннера и тому подобных австрийских Шейдеманов, которым – частью по крайней глупости и бесхарактерности – помогают Отто Бауэры и Фридрихи Адлеры, ставшие дюжинными изменниками.

Вот один пример: брошюра Отто Бауэра «Путь к социализму». Передо мной лежит берлинское издание издательства «Freiheit», видимо, независимой партии, вполне стоящей на том же убогом, пошлом и подлом уровне, как эта брошюра.

Достаточно взглянуть на пару мест из § 9 («Экспроприация экспроприаторов»):

«…Экспроприация не может и не должна произойти в форме грубой (brutaler, зверской) конфискации капиталистической и помещичьей собственности; ибо в этой форме она не могла бы произойти иначе, как ценой громадного разрушения производительных сил, которое разорило бы сами народные массы, застопорило бы источники народного дохода. Экспроприация экспроприаторов, наоборот, должна произойти в упорядоченной, урегулированной форме…» посредством налогов.

И ученый муж примерно разъясняет, как налогами можно бы взять от имущих классов «четыре девятых» их дохода…

Кажется, довольно? Что до меня, я после этих слов (а я и начал брошюру читать с § 9) ничего больше не читал и без особой надобности не собираюсь читать в брошюре господина Отто Бауэра. Ибо ясно, что этот лучший из социал-предателей – в лучшем случае ученый дурак, который совершенно безнадежен.

Это – образец педанта, насквозь мелкого буржуа в душе. Он писал полезные ученые книги и статьи до войны, «теоретически» допуская, что классовая борьба может обостриться до гражданской войны. Он даже принимал участие (если я верно информирован) в составлении Базельского манифеста 1912 г. {66}, каковой манифест прямо предвидит пролетарскую революцию в связи как раз с той войной, которая и разразилась в 1914 году.

Но когда дошло на деле до этой пролетарской революции, то верх взяла натура педанта, филистера, который испугался и стал поливать бушующую революцию маслицем реформистских фраз.

Он твердо заучил (педанты не умеют думать, они умеют запоминать, могут затвердить), что теоретически возможна экспроприация экспроприаторов без конфискации. Он всегда это повторял. Он это заучил. Он знал это наизусть в 1912 году. Он по памяти повторил это в 1919 году.