Дмитрий Володихин - Патриарх Гермоген

1604/05 год от Рождества Христова.

Документ, содержащий последовательность действий при торжественной церемонии.

Прежде всего, он не имел чина думного дьяка, который предполагал присутствие в Боярской думе во время ее заседаний, а также участие в крупнейших совещаниях по политическим вопросам.

Описание грамоты обнаруживается между описаниями иных документов, относящихся к 7114 году от Сотворения мира (сентябрь 1605-го — август 1606-го). Лжедмитрий I венчался на царство в самом конце июля 1605-го. А в сентябре — октябре 1605-го уже прошел тот самый Собор о «перекрещивании» Марины Мнишек, где присутствовал и Гермоген. Позднее Гермогена отправили в Казань. Таким образом, бумага, скорее всего, датируется сентябрем 1605 года.

«Летописная книга», или, иначе, «Повесть о Смуте», «Повесть книги сея от прежних лет», приписывалась специалистами разным авторам — князю И.М. Катыреву-Ростовскому, князю И.А. Хворостинину, С.И. Кубасову. Исследование авторства «Летописной книги» количественными методами дало слабый, не вполне определенный аргумент в пользу Катырева-Ростовского. Вопрос не закрыт окончательно до настоящего времени. — Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник // Платонов С.Ф. Собрание сочинений. В 6 т. М., 2010. Т. 1. С. 376–383; Державина О.А. К истории создания «Летописной книги», приписываемой князю Катыреву-Ростовскому // Ученые записки (Московский городской педагогический институт). Т. 48. Кафедра русской литературы. Вып. 5.1955. С. 80–82; Гудзий Н.К. К вопросу о составе «Летописной книги», приписываемой Катыреву-Ростовскому//ТОДРЛ. Л., 1958. Т. 14. С. 297; Кукушкина М.В. Семен Шаховский — автор Повести о Смуте // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1974. М., 1975. С. 77; Милов Л. В., Бородкин Л. И, Иванова Т.В. и др. От Нестора до Фонвизина. Новые методы определения авторства. М., 1994. С. 282–287. Автор этих строк солидарен с позицией, высказанной М.В. Кукушкиной в 1975 году на основе изучения нового списка «Летописной книги» с припиской, где автором называет себя князь С.И. Шаховской: текст принадлежит его перу и лишь редактировался, дополнялся, дорабатывался более поздними авторами.

После него в великих князьях бывали исключительно государи московские.

Окончательно установить истину можно лишь двумя способами: отыскать оригинал документа или подвергнуть текст клиометрическому исследованию по методике Л.В. Милова — Л.И. Бородкина, разработанной на историческом факультете МГУ как раз в целях атрибуции нарративных источников. Но это — дело будущего.

Конрад Буссов оставил весьма эмоциональное свидетельство. Бог весть откуда происходит его уверенность в том, что святость Димитрия — ложная. Буссов с недюжинным упорством обличает ее, выдумывая новые и новые аргументы. Возможно, сыграло роль предубеждение протестанта, скверно относившегося к православному вероисповеданию. Вот его слова: «Шуйский, которому это было важнее, чем кому-либо иному, решил вывести русских из заблуждения и поэтому послал 30 июня в Углич вырыть труп настоящего Димитрия, убитого там в детстве, пролежавшего в земле 17 лет (так у Буссова. — Д. В.) и давно истлевшего, перевезти его в Москву и похоронить в той же церкви, где лежат прежние цари. Сделано это было лишь для того и с той целью, чтобы простонародье узнало и увидело, как дерзко оно было обмануто Димитрием, а теперь снова может дать себя обмануть второму появившемуся Димитрию. А чтобы эта дурацкая затея выглядела как можно лучше, Шуйский приказал сделать новый гроб. Он приказал также убить одного девятилетнего поповича, надеть на него дорогие погребальные одежды, положить в этот гроб и отвезти в Москву. Сам же он вместе со своими князьями, боярами, монахами и попами выехал с крестами и хоругвями встретить тело царя, которое он велел пышной процессией внести в церковь усопших царей. По его повелению было всенародно объявлено, что князь Димитрий, невинно убиенный в юности, — большой святой у Бога, он, мол, пролежал в земле 17 лет, а его тело так же нетленно, как если бы он только вчера умер. И орехи, которые были у него в руке на площадке для игр, когда его убили, еще тоже не сгнили и не протухли, точно так же и гроб не попорчен землей и сохранился, как новый. Кто желает его видеть, пусть сходит в царскую церковь (nach der Kayser Kirche), где он поставлен; церковь всегда будет отперта, чтобы каждый мог туда пойти и поглядеть на него. Шуйский подкупил нескольких здоровых людей, которые должны были прикинуться больными. Одному велели на четвереньках ползти к телу св. Димитрия, другого повели туда под видом слепца, хотя у него были здоровые глаза и хорошее зрение. Они должны были молить Димитрия об исцелении. Оба, конечно, выздоровели, параличный встал и пошел, слепой прозрел, и они сказали, что им помог св. Димитрий. Этому поверило глупое простонародье, и такое неслыханное и страшное идолопоклонство началось перед телом, что Господь Бог разгневался и одного человека, представившегося слепым и хотевшего, чтобы св. Димитрий снова сделал его зрячим, там же в церкви лишил зрения. Другого, прикинувшегося больным и велевшего нести себя к Димитрию, чтобы найти там помощь, Бог наказал так, что в церкви он умер. Когда это кривляние привело к тому, что даже дети стали замечать, что это только чистый обман и подлог, Шуйский приказал закрыть церковь и никого больше в нее не пускать, объявив, что слишком много людей беспокоило св. Димитрия. Они его рассердили, нужно оставить его на некоторое время в покое и до той поры ему не досаждать, пока он не придет в хорошее расположение духа». — Буссов К. Московская хроника. 1584–1613. М.; Л., 1961. С. 134–135. Примерно то же пишет и Петрей: Петр Петрей. О начале войн и смут в Московии. М., 1997. С. 325–326. Исаак Масса оценил всё происходившее вокруг гроба царевича как «плутовство», но сам он так и не смог пробиться сквозь толпу к телу, чтобы как следует разглядеть его: Исаак Масса. Краткое известие о Московии в начале XVII в. С. 161–162.

В 1620-х годах патриарх Филарет и царь Михаил Федорович дали А.С. Крылову земельное пожалование в память о подвигах Гермогена и его собственных службах.

Ныне город Приозерск.

На самом деле около года.

Марина Мнишек была католичкой и к протестантизму никакого отношения не имела. Но в России время от времени «люторовой верой» называли и католичество, чаще именуемое «латынствой», «папежской верой». Видимо, непонятное слово «люторова» по звучанию напоминало родное слово «лютая», имевшее подходящий смысл, а потому стало общим для негативной оценки любого инославия.