Жюль Верн - Открытие земли

Помимо всего прочего, Колумб еще до своего отъезда узнал, что в открытом море, у мыса Сан-Висенти, его поджидает французская эскадра с намерением воспрепятствовать его плаванию. Чтобы избежать встречи с корсарами, Колумб сделал крюк и направился к острову Мадейра, где и остановился на несколько дней. Пополнив запасы дров, воды и продовольствия, он пошел затем к Канарским островам и возле острова Иерро разделил свою флотилию. Три корабля под начальством Педро де Арану, Алонсо Санчеса де Карвахаля и Хуана Антонио Колумба, одного из родственников адмирала, были направлены с подробными инструкциями и припасами на остров Эспаньола; сам Колумб, с одним кораблем и двумя каравеллами, повернул к югу, намереваясь сначала пересечь экватор, а потом уже следовать на запад – «к берегам Индий».

27 июня маленькая флотилия прибыла к островам Саль и Боавишта, составляющим часть архипелага Зеленого мыса. Боавишта, «бесплоднейший из бесплодных островов», использовался португальцами как место для поселения прокаженных. На главном острове архипелага – Сантьягу – Колумб запасся продовольствием и рогатым скотом. 4 июля были снова подняты паруса и взят курс на юго-запад. Через некоторое время корабли попали в полосу изнурительного зноя. «Все сразу впали в такое смутное состояние, – сообщает Колумб в отчете Фердинанду и Изабелле о своем третьем путешествии, – что не нашлось человека, который решился бы спуститься под палубу, чтобы взять посуду для воды или пищу. Жара эта стояла восемь дней».

В полдень 31 июля, когда на судах оставалось только по одному бочонку воды, матрос по имени Алонсо Перес увидел на горизонте вершины трех гор. Это был остров, расположенный у северо-восточных берегов Южной Америки. Колумб дал ему название Тринидад (Троица), удержавшееся до наших дней.

На другой день, 1 августа, Колумб нашел удобную бухту и поставил корабли на якорь. Остров был покрыт прекрасными пальмовыми лесами. Матросы, посланные на берег за водой, увидели в глубине острова хижины и возделанные поля, но самих жителей не встретили.

На следующее утро к кораблям подошла большая лодка с двадцатью четырьмя молодыми туземцами, вооруженными луками, стрелами и деревянными щитами. Эти индейцы были прекрасно сложены, и кожа у них была белее, чем у жителей Эспаньолы. На них были яркие тюрбаны и набедренные повязки из хорошо выделанной хлопчатой материи. Испанцы попытались было привлечь индейцев на борт, соблазняя их зеркальцами, тазами и другими блестящими предметами, но тринидадские воины не поддались на соблазн. Тогда Колумб велел вынести тамбурин и устроить пляски. Эффект получился самый неожиданный. Индейцы приняли грохот тамбурина и пляски матросов за изъявление враждебных чувств. Прикрываясь щитами, они осыпали корабль градом стрел и направились быстрым ходом к другой каравелле. Колумб приказал разрядить по ним арбалеты…

К югу от Тринидада виднелась земля, которую Колумб назвал островом Грасия (Благодати). Но в действительности это был американский берег, а именно, та часть Венесуэлы, которая примыкает к дельте Ориноко. Таким образом Колумб, сам того не подозревая, увидел берег нового материка.

Прежде чем повернуть к северу, флотилия вынуждена была войти в пролив, отделяющий Тринидад от этого мнимого острова. В проливе, получившем название Бока-дела-Сьерпе (Змеиная пасть), оказалось такое бурное и стремительное течение от притока пресной воды, что испанцы пришли в ужас.

В своем письме к Фердинанду и Изабелле Колумб сообщает, что ему пришлось увидеть и пережить в этом опасном море: «Поздно ночью, находясь на борту корабля, я услыхал ужасный рокот, доносившийся с юга. Продолжая наблюдать, я увидел, как с запада на восток море поднимается наподобие холма высотой с корабль и все более и более приближается ко мне. Поверху же, по направлению к кораблю, с шумом и рокотом шла волна с такой же буйной стремительностью и яростью, с какой шли в проливе другие течения, и я был весь охвачен страхом, опасаясь, как бы она не опрокинула корабль, когда обрушится на него. Но она прошла мимо и достигла входа в пролив, где долго удерживалось волнение».

Преодолев пролив, Колумб вскоре достиг противоположного берега и высадился на землю, которую туземцы называли Пария. Это название сохранилось с тех пор за заливом, образуемым водным пространством между островом Тринидад и прилегающей частью материка Южной Америки. Местные индейцы приняли испанских моряков с большим радушием. «У многих висели на груди большие куски золота, – сообщает Колумб, – а у некоторых к рукам привязаны были жемчужины. Я очень обрадовался, увидев эти предметы, и приложил немало стараний, чтобы дознаться, где они их добывают. Они сказали мне, что жемчуг добывается здесь, именно в северной части этой земли».

На этот раз Колумбу действительно удалось открыть страну с богатейшими золотыми россыпями и жемчужными отмелями, но ему не суждено было воспользоваться своим открытием.

Съестные припасы, взятые для колонистов Эспаньолы, начали портиться. Здоровье самого адмирала настолько пошатнулось, что он вынужден был спешить в гавань. Измученный болезнью, полуослепший от длительной бессонницы, Колумб приказал поднять паруса и продвигаться вдоль берегов этой прекрасной земли в поисках выхода в открытое море.

У полуострова, названного впоследствии Пария, открылся второй пролив с не менее бурным течением. Колумб окрестил его Пастью дракона (Бокас-дель-Драгон). Вода здесь также оказалась пресной. «И тут я догадался, – пишет Колумб, – что сталкивающиеся между собой высокие волны, которые врывались с таким сильным ревом в эти проходы, вызывались борьбой соленой и пресной воды. Пресная выталкивала соленую, не давая ей войти, а соленая не позволяла выйти пресной».

Колумб с сожалением покидал вновь открытые земли. В том же письме к Фердинанду и Изабелле он пытается доказать, что дошел до преддверия «земного рая», который, как ему казалось, «лежит на вершине в той части земли, которая имеет вид выступа, подобного выпуклости у черенка груши», и «никому не дано попасть туда без божьего соизволения». Отсюда видно, что великий мореплаватель во многом разделял предрассудки своего времени. Но наряду с такими фантастическими рассуждениями, мы находим у Колумба глубокомысленные догадки. «И если эта река не вытекает из земного рая, – говорит он, – то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной».

С большим трудом преодолев течение в Пасти дракона, Колумб 13 августа вышел в открытое море. На пути к Эспаньоле он обнаружил еще несколько островов, и среди них остров Маргариту (Жемчужину), названный так потому, что здесь испанцам удалось в обмен на безделушки и обломки фаянсовой посуды получить у местных жителей много жемчуга.