Жюль Верн - Открытие земли

Когда корабль прибыл на Горгону и капитан огласил приказ наместника, все тринадцать авантюристов, забыв о своих лишениях, стали уговаривать приехавших за ними матросов отправиться к берегам Перу за богатой добычей. Уговоры подействовали. Писарро завладел кораблем и вместо того, чтобы вернуться в Панаму, направился с двумя десятками испанцев в южном направлении, вдоль берега нынешнего Эквадора, пока не пересек залива Гуаякиль и не достиг затем перуанского города Тумбеса, расположенного под 3° южной широты. Там испанцы увидели великолепный храм и дворец, принадлежащий инкам, правителям страны.

Страна была густо заселена и земля хорошо обработана; но что особенно восхитило испанцев и заставило их думать, что они, наконец, открыли то самое «Золотое царство», о котором ходило столько разноречивых слухов, – это было обилие золота и серебра. Драгоценные металлы шли здесь не только на изготовление украшений и предметов роскоши, но и на выделку всевозможных сосудов и домашней утвари.

Посланные внутрь страны Педро де Кандиа и Алонсо де Молина привезли сведения, от которых все участники экспедиции пришли в восторг. Перуанцы радушно встретили белых людей, охотно показали им свои просторные каменные дома и угостили вином из золотых и серебряных кубков. Особенно поразили испанцев «маленькие верблюды» – ламы. Писарро приказал достать для него несколько золотых сосудов и две-три пары лам. Затем он завлек к себе на корабль двух туземцев, чтобы выучить их испанскому языку и при следующем посещении страны воспользоваться ими в качестве переводчиков. После этого Писарро отправился дальше на юг, встречая повсюду такое же гостеприимство и доверчивое отношение жителей, как и в Тумбесе. Вместе с тем он все более и более убеждался в невозможности покорить эту могущественную страну теми слабыми силами, которыми он располагал. Достигнув 8° южной широты, где позднее был основан город Трухильо, Писарро вынужден был повернуть обратно и после восемнадцатимесячного плавания прибыл со своими спутниками в Панаму, где их считали давно погибшими.

Прошло уже свыше трех лет с тех пор, как Писарро предпринял первую попытку проникнуть в Перу. Неудачные экспедиции вконец разорили его компаньонов Луке и Альмагро. Писарро ничего не оставалось, как еще раз обратиться за помощью к наместнику. Но Педро де лас Риос был по-прежнему непреклонен и запретил вербовать в Панаме добровольцев. Горя желанием приступить к завоеванию вновь открытой страны, Писарро решил добиться аудиенции у самого Карла V. Он занял необходимую для поездки сумму и в 1528 году в сопровождении Педро де Кандиа отправился в Испанию, надеясь заинтересовать короля перуанскими золотыми изделиями, шерстяными тканями и невиданными в Европе ламами.

Нелегко ему было добиться аудиенции у Карла V. Расписав королю в самых соблазнительных красках страну, которую предстояло завоевать, Писарро после долгих хлопот получил от него в качестве поощрения за свои труды звание наместника, военачальника, должность главного судьи, дворянский герб и пожизненную пенсию. Писарро выговорил также награды и титулы для обоих своих компаньонов и для всех остальных участников экспедиции.

Писарро добился аудиенции у Карла V

В ведение Писарро переходила обширная территория с точно не обозначенными границами, названная Новой Кастилией и примыкавшая в Панамскому наместничеству. Это высокое назначение ровно ничего не стоило Карлу V, так как Писарро сам же и должен был завоевать свое право называться наместником, а жалование ему разрешено было отчислять из «доходов страны», то есть из будущей добычи. Несмотря на то, что Писарро не получил никакой значительной субсидии, он принял на себя обязательство навербовать за полгода двести пятьдесят человек и снабдить корабли вооружением и припасами.

Фактически помощь испанского правительства выразилась только в милостивом разрешении конкистадору предпринять за свой страх и риск завоевание Перу и приобщить завоеванную страну к испанским владениям.

Закончив переговоры в правительственных учреждениях, Писарро отправился первым долгом в свой родной город Трухильо (в области Эстремадура). Здесь он завербовал в состав экспедиции четырех родственников: трех сводных братьев по отцу – Эрнандо, Гонсало и Хуана – и брата по матери Франсиско де Алькантара, человека, ничем себя впоследствии не проявившего. Потом Писарро объехал всю Эстремадуру, стараясь набрать добровольцев, которые, однако, не шли толпами на его зов, несмотря на щедрые посулы будущих наград и титулов.

Наконец, в начале 1530 года Писарро вернулся в Панаму, где сразу же столкнулся с новыми неожиданными осложнениями и трудностями. Диего де Альмагро видел в нем теперь не союзника, а соперника. Если Эрнандо де Луке королевским указом назначался епископом Новой Кастилии, то для Альмагро, честолюбие и способности которого были Писарро хорошо известны, он выхлопотал только дворянское звание, денежную награду – жалкие пятьсот дукатов – и начальство над еще не существующей крепостью в Тумбесе. Альмагро, потративший значительно большую сумму на предварительные путешествия, счел себя обманутым и отказался участвовать в новой экспедиции. Сплотив вокруг себя недовольных и обиженных королевской подачкой, он обвинил Писарро в вероломстве и заявил о своем решении приступить к завоеваниям независимо от него.

Распавшийся было союз конкистадоров все же удалось восстановить благодаря посредничеству Луке и красноречию самого Писарро, давшего торжественное обещание уступить своему компаньону должность «аделантадо» – губернатора.

Однако средства Писарро, Альмагро и Луке были так ограничены, что они снарядили только три небольших корабля и навербовали всего лишь сто восемьдесят солдат. Правда, среди них было тридцать шесть всадников. В январе 1531 года Писарро в сопровождении четырех сводных братьев отправился в свое последнее плавание к берегам Перу, в то время как Альмагро остался в Панаме, чтобы исподволь подготовить вместе с Луке вспомогательную экспедицию.

На тринадцатый день маленькая флотилия, отнесенная ураганом на сто миль ниже предварительно намеченного места, пристала к берегу в бухте Сан-Матео. Высадившись с конными и пешими людьми, Писарро продвигался отсюда к югу, а корабль следовал за ним вдоль побережья.

Путь оказался неимоверно трудным. Страна, в этих местах почти безлюдная, была покрыта горами и изрезана стремительными потоками. Переправу через горные реки удавалось наводить лишь у самого устья, где течение было менее бурным.