Афанасий Белобородов - Всегда в бою

Бой за Гранц длился несколько суток. Лишь 4 февраля сломили мы сопротивление противника и овладели городом и основанием косы. Было захвачено около 1300 пленных, 76 орудий, 13 танков, 3 самолета, около 800 автомашин, два десятка складов с боеприпасами и военным имуществом{111}. А еще до этого, в последних числах января, крупного успеха добилась соседняя 39-я армия. Ее войска прорвались к Кенигсбергу и отрезали крепость от земландской группировки гитлеровцев. Мощные удары нанесли и другие армии 3-го и 2-го Белорусских фронтов. Войска противника в Восточной Пруссии уже не имели сплошного фронта и оказались в трех изолированных районах на Земландском полуострове, в Кенигсберге и юго-западнее Кенигсберга (район Хейдьсберга).

К середине февраля, когда 43-я армия вместе с 39-й и 11-й гвардейской армиями снова вошла в состав войск 1-го Прибалтийского фронта, на Земландском полуострове сложилась следующая обстановка. Фашистская группировка удерживала за собой лишь западную его часть глубиной от 12 до 23 км. В юго-западном углу полуострова находились порты Пиллау и Фишхаузен, через которые земландская группировка фашистов получала снабжение и подкрепления людьми и техникой.

43-я армия занимала оборону от северного побережья Земланда и далее на юг до Понакена (45 км). Сосед слева - 39-я армия оборонялась от Понакена до южного побережья Земланда (8-9 км) лишь частью сил. А другая ее часть блокировала Кенигсберг, оказавшийся уже в нашем тылу, в 14 - 15 км от внешнего фронта окружения.

Два главных момента определили суть боевых действий, которые с новой силой вспыхнули на Земланде с 19 февраля. Для наших войск кратчайшее направление к основным базам земландской группировки фашистов - к Фишхаузену и Пиллау проходило как раз на стыке флангов 43-й и 39-й армий. Но и для врага это направление являлось самым выгодным при попытке деблокировать Кенигсберг и восстановить взаимодействие с его гарнизоном. Тем более что здесь проходили две дороги: одна, железная, Фишхаузен - Кенигсберг, - через расположение 39-й армии; другая, шоссейная, Фишхаузен - Куменен - Кенигсберг, - через левый фланг 43-й армии.

Этот стык флангов двух армий избрал генерал армии И. Х. Баграмян для нанесения удара по противнику. 15 февраля мы получили его приказ: взаимодействуя с 39-й армией, прорвать оборону противника, выйти к западному побережью полуострова, чтобы таким образом рассечь надвое земландскую группировку фашистов и ликвидировать ее по частям{112}. Для усиления ударной группировки нам был передан 13-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А. И. Лопатина.

Утром 18 февраля я доложил генералу армии И. Х. Баграмяну о готовности войск к наступлению, а несколько часов спустя с соседнего 3-го Белорусского фронта пришла печальная весть: его командующий И. Д. Черняховский был смертельно ранен под городом Мельзак и вскоре скончался. Командование войсками 3-го Белорусского фронта принял Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Прибыл он в трудное время. Ликвидация разобщенных в Восточной Пруссии вражеских группировок затянулась. В Хейльсбергском укрепленном районе, юго-западнее Кенигсберга, завязалась упорная, кровопролитная борьба. А у нас, на правом крыле 1-го Прибалтийского фронта, на Земландском полуострове противник нанес удар в стык флангов 43-й и 39-й армий.

19 февраля, на рассвете, ударила фашистская артиллерия. Артподготовка была мощной и длительной, затем две пехотные дивизии с 40 танками атаковали оборону 13-го гвардейского корпуса. Вражеский огонь вывел из строя часть наблюдательных и командных пунктов, нарушил проводную связь. Подразделения корпуса, лишившись артиллерийской поддержки, атакуемые танками, вынуждены были с боями отходить.

Должен признаться, что удар противника был для нас неожиданным. Однако с неожиданностью столкнулись не только мы, но и гитлеровское командование. Оно тоже не знало, что начинает наступление на изготовившиеся к удару войска левого фланга 43-й армии.

Мой НП располагался на высоте 111,4. Вообще-то говоря, это не высота, а высотка. Но здесь, на плоской Низменности Земланда, она действительно казалась горой. Местные жители ее называли "гора Бисмарка". На ее вершине была построена каменная пирамида. Забираясь по крутым ступеням на площадку пирамиды, я невольно вспомнил, как в свое время Бисмарк предупреждал соотечественников о ненужности и опасности военного конфликта с Россией.

Высота 111,4 находилась теперь в 3 - 4 км от линии фронта. С каменной пирамиды открывался вид на всю безлесную равнину. Справа ее прорезала серая лента Кенигсбергского шоссе. Там, над скоплением красно-кирпичных домов Куменена, торчал готический шпиль кирхи. А прямо на запад снежные поля дымились разрывами сотен снарядов и мин.

Фашисты нанесли главный удар не вдоль дороги, как это они обычно делали, а левее. Возможно, в этом решении сыграла роль морозная погода. Она сковала болотистую землю и сделала ее повсеместно проходимой для танков. Как бы там ни было, но сейчас основная масса вражеских танков шла прямо на район, где стояли десятки наших пушечных и гаубичных батарей. Мы ведь готовились к наступлению и потому придвинули всю легкую артиллерию близко к переднему краю.

В первые часы боя, когда направление удара противника уже обозначилось, когда пехота Лопатина начала с боями отходить, тревожный вопрос встал перед нами: как быть с этой массой артиллерии, сосредоточенной в районе, который по фронту не превышал четырех километров? Ясно, что фашистские танки вот-вот выйдут в этот район. Переместить артиллерию в тыл, на новые позиции? Но тогда она на какой-то промежуток времени совсем потеряет контакт с отходящей пехотой. Это грозит тяжелыми последствиями - глубоким прорывом противника в полосе нашей обороны.

- Даем бой? - спросил я генерала Щеглова. - Не подкачает артиллерия?

- Даем бой! - твердо ответил Евгений Владимирович.

- Тогда передай своим орлам мой приказ: все батареи на прямую наводку и огонь!

И вот по команде Щеглова, переданной на огневые позиции, одиннадцать артиллерийских полков почти одновременно ударили по наступающим фашистам прямой наводкой. Это была стена огня. В нем сгорели десятки танков и самоходных установок, огонь разметал, рассеял и уничтожил густые цепи вражеской пехоты.

Генерал Лопатин организовал контратаку, его гвардейцы ударили в штыки и погнали гитлеровцев. Ранний зимний вечер застал стрелков 13-го корпуса на тех же позициях, которые они занимали утром. А поле боя, заставленное множеством сгоревших танков с черно-белыми крестами, заваленное сотнями трупов фашистов, было у гвардейцев уже за спиной.

Первый день наступления не принес противнику ничего, кроме огромных потерь. Однако вспоминая этот напряженный 12-часовой бой, который начался для нас трудно, а закончился успешно, я хотел бы сделать одну существенную оговорку.