Афанасий Белобородов - Всегда в бою

- Справятся, - уверенно ответил Докучаев. - Позиция крепкая, но занимают ее малые силы. Ночью лейтенант Магай разведал высоту, обнаружил скрытые к ней подступы. Займем высоту, втянем на нее пушки - если и не побежит фашист из Телепнево, то уж оглянется наверняка, ибо путь к Волоколамскому шоссе ему отрезан. Остается у него одна тыловая дорога - на Дергайково. А мы и ее прикроем. Главными силами полка обойдем Телепнево лесом, южным берегом Малой Истры, ударим на Дергайково внезапно. Тут уж фашист шею скрутит оглядываясь. И сам побежит... Одобряете?

- Вполне.

Мы уточнили некоторые детали плана, и Докучаев начал действовать. Он блестяще осуществил свой замысел. С безымянной высоты, что северо-восточнее Телепнево, мы с Витевским могли наблюдать все перипетии этого интенсивного, маневренного и скоротечного боя.

Атака на высоту 205,0 у Волоколамского шоссе действительно насторожила противника. Было видно, как эсэсовская пехота цепочкой выдвигалась из Телепнево, чтобы прикрыть свой северный фланг, как бежала она обратно под огнем гаубиц Жилина. Потом вспыхнула стрельба за Малой Истрой, во вражеском тылу. Энергичный натиск стрелков Докучаева не выдержали фашисты, засевшие в Телепнево. Сперва колоннами, затем уже нестройными толпами кинулись они на запад, на Дергайково. Майор Жилин тотчас сосредоточил на этом участке дороги огонь двух дивизионов. А час спустя, заняв и Телепнево и Дергайково, 131-й полк двинулся дальше на запад.

Километровый отрезок дороги между двумя деревнями был забит брошенной врагом техникой - разбитыми орудиями, автомашинами, тракторами, танками. Полк Докучаева захватил две зенитные батареи, четыре десятка исправных мотоциклов и много других трофеев.

Видимо, этот бой окончательно подорвал организованное сопротивление моторизованной дивизии "Рейх". Ее командование потеряло связь с частями и пыталось собрать их весьма оригинальным способом: в деревнях и селах на стенах домов большими черными буквами по-немецки было написано: "Отходить к Рузе!" А рядом - эсэсовский значок.

Гитлеровская черная гвардия уже не отходила - она бежала, да так поспешно, что зачастую не успевала сжечь ту или иную деревню. В тех же Телепнево и Дергайково, в той же столь знакомой нам Сафонихе, в ряде других населенных пунктов уцелели почти все дома.

9-я гвардейская дивизия преследовала противника, продвигаясь колоннами к Озерне и далее к реке Руза. Правая колонна в составе 131-го и 258-го полков шла через Никольское и Покровское, левая - 40-й полк и 36-я бригада - через Сафониху, Михайловское, Старое. Мы вспоминали, конечно, ноябрьские бои и павших в этих местах товарищей. Жалели, что не довелось им увидеть час нашей победы в битве за Москву.

В течение двух суток противник, поспешно отступая, вообще не оказывал организованного сопротивления. Единственно, что нас сдерживало, так это заминированные участки дорог, необходимость освобождать путь от мин, а также от брошенной фашистами техники. Только за 19 декабря дивизия передала трофейным командам более 150 автомашин, 4 танка, 3 тяжелые гаубицы, тысячи ящиков с боеприпасами.

Бойцы 258-го полка обнаружили на проселочной дороге орудие громадных размеров, и подполковник Витевский специально заехал посмотреть на него. Перевозилось оно раздельно, тремя частями, на специальных прицепах. Калибр орудия - более 300 миллиметров. Гитлеровцы готовили эту пушку для обстрела Москвы.

19 декабря дивизия вышла к реке Руза, обнаружив здесь заранее подготовленную оборону противника. Подступы к реке упорно защищались фашистами.

131-й полк завязал бой за деревню Иваново, 36-я бригада, тесно взаимодействующая с частями 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, - за деревни Дьяково и Захряпино. Противник был отброшен на западный берег реки, но в этот день все мы понесли тяжелую утрату - погиб наш соратник, замечательный воин, командир гвардейского кавкорпуса Лев Михайлович Доватор. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Преодолеть рубеж реки Руза с ходу нам не удалось. Артиллерийско-минометный огонь противника был очень сильным и плотным, и каждая наша атака оборачивалась потерями. За один день 21 декабря из строя выбыло 57 человек. Для нас это чувствительный урон: ведь личный состав всех стрелковых подразделений не превышал 650 человек. Дивизия почти два месяца вела напряженнейшие оборонительные и наступательные бои, и те три-четыре сотни бойцов, которыми ее за этот период пополнили, конечно, не могли возместить больших потерь. Насколько мне было известно, столь же ослабленными подошли к Рузе и соседние соединения.

В ответ на очередной мой доклад командующий армией распорядился:

- Атаки прекратите. Ведите усиленную разведку, уточните силы противника. Скоро буду в вашей дивизии.

Мы подготовили и отправили в тыл врага несколько поисковых групп. Одна из них вышла к деревне Даниловка, на окраине которой красноармейцы И. П. Дворников и Д. П. Коваленко обнаружили два пулеметных гнезда, забросали их гранатами. В этой схватке Дворников погиб, а Коваленко, раненный в правую руку, забрал документы убитых фашистских пулеметчиков и вернулся к своим.

Группа конных разведчиков 40-го полка, оставив лошадей в лесу, также проникла в деревню за рекой Руза. Поздно вечером разведчики устроили засаду близ колодца. Два фашистских солдата, явившиеся с ведрами за водой, едва не наступили на одетых во все белое разведчиков. Лейтенант Василий Гусе и красноармеец Федор Лазарев скрутили одного солдата, сержант Петр Сумов и красноармеец Павел Гилев - другого. Так, с кляпами во рту, и доставили пленников в штаб дивизии.

Утром майор Тычинин доложил, что опросом пленных и анализом захваченных писем и документов установлено: оборону по западному берегу Рузы занимают 461-й и 472-й пехотные полки 252-й немецкой пехотной дивизии. Па днях она получила пополнение и людьми и техникой.

Вскоре на наш КП, находившийся в деревне Иваново, приехал К. К. Рокоссовский. Как обычно, он внимательно, ни разу не перебивая, выслушал данные о противнике, мои соображения по поводу созданного за Рузой плацдарма.

- Везите меня в двести пятьдесят восьмой полк, - сказал командарм.

Доехали мы на "эмке" до высотки, где размещался НП Суханова, прошли туда ходами сообщения, прорытыми в двухметровой снежной толще.

Поговорив с командиром полка, Константин Константинович долго рассматривал в бинокль западный берег и крохотный пятачок плацдарма, где закрепилась рота из батальона капитана Романова.

- Ведите дальше! - приказал Рокоссовский.

- Куда, товарищ генерал?

- К Романову.

Я стал было объяснять, что место, где расположился батальон Романова, открытое, фашисты и высунуться не дают - каждый бугорок пристреляли артиллерией и минометами. Но командарм был непреклонен в своем решении.