Никита Петров - «Сталинский питомец» — Николай Ежов

В глазах общественности назначение Ежова не свидетельствовало об усилении террора. Бухарин, например, был даже доволен этим, как вспоминала его вдова. Его отношения с Ежовым были ровными, и до конца 1936 года он верил, что новый глава НКВД не станет заниматься подлогами и фабрикацией дел {263} 263 Ларина (Бухарина) А. Незабываемое. С. 269–70. . В отличие от Ягоды, Ежов не был выходцем из «органов», что считалось его достоинством. «Большинство старых чекистов, — как пишет один из них в своих мемуарах, — были убеждены в том, что с приходом в НКВД Ежова мы, наконец, вернемся к традициям Дзержинского, изживем нездоровую атмосферу и карьеристские, разложенческие и липаческие тенденции, насаждаемые в последние годы в органах Ягодой. Ведь Ежов, как секретарь ЦК, был близок к Сталину, в которого мы тогда верили, и мы полагали, что в органах будет теперь твердая и верная рука ЦК» {264} 264 Шрейдер М. НКВД изнутри: Записки чекиста. М., 1995. С. 35. .

Дагин считал, что с приходом Ежова в НКВД восстановится «дух партийности», но позднее он разочаровался в этой своей идее [30] См. док. №14. .

Кампания против оппозиции в партии продолжалась. Ежов написал проект решения Политбюро «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам», который Сталин подписал 29 сентября; «троцкистско-зиновьевских мерзавцев» с этого времени надлежало считать как «разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе», и с ними со всеми следовало покончить {265} 265 АП РФ. ф. 3. Оп. 24. Д. 241. Л. 213; Известия ЦК КПСС. 1989. № 9. С. 39. . Сталин удалил один пункт из проекта: требование расстрела нескольких тысяч троцкистов и высылки еще нескольких тысяч в Якутию {266} 266 Getty J. A., Naumov О. V. The Road to Terror… P. 273. . Несколько дней спустя Ежов вместе с Вышинским обратился в Политбюро с просьбой о санкции на осуждение 585 участников троцкистско-зиновьевской контрреволюционной террористической организации «по списку» и 4 октября Политбюро согласилось с этой просьбой {267} 267 АП РФ. ф. з. Оп. 24. Д. 242. Л. 173–74. .

7 октября Ежов направил Сталину показание одного из рядовых участников блока правых, который признал существование «террористической организации правых» с планами убийства Сталина, а также сообщил о том, что ему известно от Томского о «правом центре», в состав которого входят Бухарин, Рыков, Томский и другие {268} 268 Реабилитация: Политические процессы 30–50-х годов. С. 248. . В это время к Бухарину и Рыкову только нащупывался подход через их окружение, и понемногу накапливался против них материал. Хотя совсем недавно в августе Ежов высказывался по отношению к правым достаточно умеренно, интерес к ним после августовского процесса 1936 года продолжал существовать. Полагали, что Сталин снял Ягоду с его поста за недостаточное внимание к правым, тогда как в сентябре 1936 года незадолго до своего смещения Ягода в действительности направил Сталину показания некоторых рядовых правых, которые уже были арестованы. Эти показания содержали обвинительный материал против Бухарина, Рыкова и Томского. Ягода далее писал: «Особый интерес представляют показания Куликова о террористической деятельности контрреволюционной организации правых» {269} 269 Там же. .

Стало ясно, что пониженный интерес Сталина к обвинительному материалу против Бухарина и Рыкова был лишь временным; пока не было собрано достаточно доказательств, смысла в привлечении общественного внимания не было. В то время следующими на очереди были арестованные троцкисты — Пятаков, Сокольников и Радек.

С этой точки зрения Ежов и сам был настроен против подготовки нового публичного процесса и, возможно, он оказал влияние на решение Вышинского о недостаточности материалов для процесса против Бухарина и Рыкова, опубликованное 10 сентября {270} 270 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 176. Л. 56–74. .

Хотя Ежов не был первым, кто привлек внимание Сталина к правым — Ягода тоже сделал это — у Ежова было преимущество, состоявшее в улавливании настроения Сталина и понимании того, чего тот хочет именно в данный момент, и как именно надо действовать в соответствии с этим. Действия Ягоды против Бухарина и Рыкова не были подкреплены никакими доказательствами, и ему пришлось отступить. Возможно, Сталин объяснил ему, как надо действовать. Позднее, в сентябре, Ягода начал собирать обвинительный материал, получая его на допросах рядовых правых. В нем содержались упоминания о террористических группах правых, а также о Бухарине и Рыкове. Эти материалы он посылал Сталину. Чем больше становилось такого материала от рядовых арестованных, тем труднее было лидерам правых опровергать его, и тем более вероятным становилось их преследование. Такой способ действий не был изобретением Ежова, как это часто предполагают, он просто продолжил это в своей новой должности наркома.

Вскоре обвинения против правых стали достоянием общественности. 4 декабря 1936 года на пленуме ЦК Ежов обвинил их в том, что им было известно о планах троцкистско-зиновьевского блока по покушению на Сталина и других, и что они одобряли эти планы. Они даже «немедленно возглавили террористические группы». Однако Сталин в своем заключительном слове признал, что нет прямых указаний на принадлежность Бухарина и Рыкова к террористический группе. ЦК вынес решение провести проверку и отложить окончательное решение до следующего пленума {271} 271 Стенографический отчет о декабрьском 1936 года пленуме ЦК (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 575. Л. 6–68); Фрагменты стенограммы декабрьского пленума ЦК ВКП(б) 1936 года// Вопросы истории. 1995. № 1. С. 3–7, 18–19. .

Пока дело против правых еще не завершилось, состоялся второй большой московский показательный процесс, названный процессом «параллельного антисоветского троцкистского центра» против Пятакова, Радека, Сокольникова и других. На декабрьском (1936) пленуме Ежов доложил, что раскрыт новый «заговор» с их участием, и что ЦК исключил Пятакова и Сокольникова из партии за тесные связи с троцкистскими и зиновьевскими террористическими группами {272} 272 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 573. Л. 2. . Процесс был проведен с 23 по 30 января 1937 года и с момента предъявления обвинения до вынесения смертного приговора был непосредственно срежиссирован Сталиным и Ежовым {273} 273 Реабилитация: Политические процессы 30–50-х годов. С. 225. . 13 января, когда Радеку была устроена очная ставка с Бухариным, Ежов руководил проведением допроса, в котором участвовали также Сталин и другие члены Политбюро {274} 274 Родина 1995. № 10. С. 63–64; Источник. 2001. № 1. С. 63–77. . За три дня до окончания процесса Ежову было присвоено звание Генерального Комиссара госбезопасности, которое соответствовало званию Маршала Советского Союза в армии {275} 275 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 983. Л. 50. .