Юрий Зобнин - Николай Гумилев. Слово и Дело

– Из тьмы небытия, распятый капиталом на кресте жестокой войны, казнимый в веках истории всеми существующими в мире пытками и мучениями – пролетариат восстал в Европе, как в России, и поднял над всем миром алый стяг борьбы за освобождение!

В ноябре, в самую годовщину ленинского переворота, в Германии тоже вспыхнула революция, подобная российской. Германские войска на французском фронте дрогнули и начали отступать. Кайзер Вильгельм II бежал в нейтральную Голландию и там отрекся от имперского и прусского престолов. К этому времени в Австро-Венгрии и Турции уже хозяйничали войска союзников. 10 ноября Берлин капитулировал перед Антантой. Мировая война завершилась, но большевики говорили о начале Мировой революции – в германской столице шли первые столкновения между социал-демократами и коммунистами из Spartakusbund-а [483]Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Гражданские волнения прокатились и по другим городам разоренной войной Европы.

– Республика в Австрии и Венгрии станет совершившимся фактом в ближайшие дни, – пророчествовал Зиновьев 7 ноября на торжественном заседании в Смольном институте, превращенном в штаб Северной коммуны. – Власть перейдет и в Вене, и в Будапеште, и в Праге к Советам рабочих и солдатских депутатов. В короткое время из Австрии революция перекинется в Италию. Близко, близко время, когда в Милане и в Риме мы увидим Советы. Триумф рабочего класса Германии неотразим. И когда окончательно взовьется красный флаг над Берлином, это будет сигнал, обозначающий, что недалек тот час, когда этот же красный флаг поднимется и над ратушей Парижа… Возможно, правда, что английский капитал просуществует несколько лет рядом с социалистическим режимом в других странах Европы. Но с того момента, когда победа социализма в России, Австрии, Германии, Франции и Италии станет фактом, с того момента английский капитализм будет доживать последние месяцы своей собачьей старости!

Заседание в Смольном стало началом революционных торжеств, которые проводились в Петрограде с невероятной пышностью. По идее наркома Луначарского, первый из трех юбилейных дней посвящался борьбе пролетариата, второй – его победе , третий же должен был продемонстрировать упоение победой . Поэтому 7 ноября состоялись торжественное шествие по городу краснознаменных рабочих колонн в сопровождении грузовиков, из которых уличных зевак осыпали «дождем революционной литературы», открытие памятника Карлу Марксу и огненное шоу-фейерверк, устроенное вечером на Неве эскадрой Балтийского флота. 8-го праздник переместился на Благовещенскую площадь, где перед Николаевским дворцом был установлен гигантский триумфальный монумент Михаила Блоха, изображающий рабочего-металлиста, а сам дворец стал в этот день профсоюзным Дворцом Труда. 9-го же ноября центральные городские улицы заполнили 50 тысяч воспитанников заводских детских организаций, бесплатных начальных школ и детских приютов. Под руководством девушек-работниц в красных косынках юные пролетарии с пением «Интернационала» прошли на Дворцовую площадь, где в Зимнем дворце для них были устроены живые картины, концерты и раздача сдобных булок и конфет.

В парках выступали «пролетарские хоры», все городские театры давали бесплатные представления для рабочих, в кинематографах демонстрировался фильм «Вселение в буржуазные квартиры» по сценарию Луначарского. ПетроЧК провело специальную праздничную облаву, бросив в тюрьмы еще несколько сотен «врагов народа». Помимо того в городском центре были уничтожены или задрапированы красными полотнищами и декоративными панелями все архитектурные символы «старого режима», а улицы и площади получили новые названия. Невский стал «Проспектом 25-го октября» , Знаменская площадь – «Площадью Восстания» , Благовещенская – «Площадью Труда» , Суворовский проспект – «Советским проспектом» , к которому примыкали восемь «Советских улиц» вместо прежних Рождественских. Именем покойного Урицкого назывались теперь Дворцовая площадь, Таврический дворец и Таврический сад!

Ивановская улица, на которой жил Гумилев, превратилась в эти дни в «Социалистическую» . Вряд ли его порадовали ноябрьские торжества. «Он большевиком никогда не был; отрицал коммунизм и горевал об участи родины, попавших в обезьяньи лапы кремлевских властителей, – вспоминал поэт Соломон Познер. – Его жизнь при большевиках была трагически тяжела. Он голодал и мерз от холода, но мужественно переносил все лишения. Ходил на Малышевский рынок и продавал последний галстук, занимал у знакомых по полену…» О «розничной продаже домашних вещей» как об основном роде занятий Гумилев и сам упоминал в одной из тогдашних анкет. Тем не менее именно предъюбилейная активность Луначарского помогла Гумилеву (вероятно, по линии СДХЛ) получить от наркомпроса первый советский «творческий заказ». Речь шла о занимательных пьесах для репертуара детских театров – праздничной новинки советского культпросвета .

Культурно-просветительская работа среди «народных масс» была объявлена вождями Совнаркома одной из важнейших для коммунистов на начальном этапе Мировой Революции. Основное внимание «красных просветителей», как легко понять, было обращено на самые доступные для «масс» зрелищные действа – театральные представления, кинематограф, уличные карнавалы и т. п. При Комиссариате просвещения работал особый Театральный отдел (ТЕО), столичные секции которого возглавили Ольга Каменева [484], супруга нового московского градоначальника, и примадонна МХТ Мария Андреева, гражданская жена Максима Горького. Главным теоретиком зрелищной пропаганды был сам Луначарский, усиленно рекомендовавший сотрудникам ТЕО сосредоточить основные усилия на молодежи – вплоть до самых юных зрителей. «Детское действо» происходило на кумачовых улицах Петрограда недаром! «Пускай Искусство найдет в своей бездонной сокровищнице дивные игрушки для детей и щедро сыплет их на детские сады, на площадки, в школы – всюду, где зеленеет новое человеческое поколение», – писал Луначарский. Ключевым в деятельности ТЕО он считал «вопрос о создании специального театра для детей , где законченными художниками-артистами давались бы в прекрасной форме детские пьесы, рассчитанные в особенности на наиболее нежные возрасты, для которых малодоступна даже наиболее приспособленная часть репертуара нормальных театров» [485].

Гумилев выполнил заказ в рекордные сроки. 21 октября пьеса в трех действиях для детей «Дерево превращений» была сдана в петроградскую секцию ТЕО и после согласования с Москвой рекомендована к постановке [486]. Действие гумилевской сказки происходило в волшебной далекой Индии, где «ангелы парят, где демоны повсюду бродят, и по-людскому говорят», и где все знают, что через миллион миллионов лет, когда наша земля рассыплется и вновь соберется, демоны превратятся в зверей, звери – в людей, а люди – в ангелов. Однако назначенный срок в «миллион миллионов лет» оказался вдруг нарушен, и превращения начались внезапно и для демонов, и для животных, и для людей… Детская пьеса вышла смешной и изящной, зло, как и полагается, было наказано, а добро торжествовало. Но, написанная в самый разгар «красного террора», она даже в буффонадных юмористических сценах обнаруживает «взрослый» подтекст.