Юрий Зобнин - Николай Гумилев. Слово и Дело

Вероятно, шапочное знакомство Гумилева и Шилейко состоялось годом ранее во время неких общедоступных «лекций по классической филологии», которые Кабинет (именующийся официально «Музеем древностей Петербургского университета») проводил весной 1911 г. Неоднократно высказывались предположения, что образ Шилейко отразился в пародийном «египтологе», выведенном в одноактной пьесе-шутке Гумилева «Дон Жуан в Египте», вошедшей в «Чужое небо» и даже прошедшей (без особого успеха) в сезон 1911/12 гг. на сцене Троицкого театра миниатюр.

Миф о Прóкне , фракийской царице, превратившейся в соловья, изложен в сочинениях античных классиков (Гесиод, Овидий и др.).

Шумеры – народ, обитавший в Междуречье за четыре тысячи лет до Р.Х., изобретатели колеса и письменности (клинопись). В. К. Шилейко стоял у истоков отечественной шумерологии. То, что его непосредственный университетский наставник П. К. Коковцев никакого шумерского языка не признавал, объявив клинопись тайным шифром вавилонских жрецов, Шилейко не смущало: он вел переписку с французскими специалистами по клинописи, направлявшими его разыскания.

Включить в состав без проведения выборов.

Василий Гиппиус . «По пятницам в «Гиперборее»…» (1912).

Вид английского шейного платка, вошедшего в моду вместе с сюртуком в конце XIX века.

Д. Д. Бурлюк . «ПЛАТИ – покинем НАВСЕГДА уюты сладострастья…»

«Звезда Севильи» ( исп .), трагедия Лопе де Вега (1623).

Мансанилья – сухой испанский херес.

Пивная ( нем .).

Положение обязывает! ( фр .).

Максимальный градус ( лат .).

Одна бутылка пива, вторая бутылки пива, третья бутылка пива… ( нем .)

Церемониальное приветствие (буквально – «Хвала!», фр .), одобрение художников, артистов, музыкантов.

Анна Ахматова. «В ремешках пенал и книги были…»

Василий Гиппиус . «По пятницам в «Гиперборее»…» (1912).

Острота, афоризм, яркое словечко (от фр. bon mot).

«Акмеисты, адамисты… когда я в первый раз услышал эти непонятные слова, то моих филологических познаний хватило только на догадку, что в основе акмеизма лежит слово греческого происхождения и что адамисты, вероятно, производят себя специально от Адама. Что бишь это такое? Оно напоминает не то название одной из ересей первых веков христианства, не то медицинский термин, служащий для обозначения какой-нибудь душевной болезни или какого-нибудь из многочисленных видов полового извращения. И в самом деле, была такая секта – адамиты, о которой христианские писатели IV в. рассказывают невероятные гадости. Адамиты чтили Иисуса Христа как «второго Адама», – а так как праотец Адам ходил в раю голый и праматерь Ева также, то адамиты собирались на свои религиозные радения в райском виде и предавались действиям, которые неудобно передавать на современном языке и в которых, точно, религиозное изуверство смешивалось с явным безумием и всевозможными извращениями чувственности. Была ли это правда или только благочестивая клевета на адамитов, повод к которой заключался в самом их райском виде? Или, может быть, все эти россказни только миф, порожденный одними только именами адамитов? Во всяком случае, выбор этого имени – или очень близкого к нему – в настоящее время свидетельствует о слабом знакомстве с его историей, – ибо вряд ли кто-нибудь пожелал бы ассоциировать с собою те воспоминания, которые связаны с адамитами» ( Левин Д. А . Наброски // Речь. 1913. 26 февраля (№ 55). С. 2).

Арест тиража № 4 журнала «Гиперборей» длился несколько месяцев – до суда, который ничего предосудительного в «Волшебнице» не усмотрел. Предприимчивый Лозинский, получив осенью 1913 г. на руки реабилитированные книжки из типографии, даже сделал из скандальной истории «рекламный повод». «Дорогой Василий Васильевич, – писал он Вас. Гиппиусу, – с удовольствием делюсь с тобою сведениями, только что полученными мною в суде. Дело о № 4 «Гиперборея» прекращено, и арест с него снят еще 1 мая. Теперь необходимо этот № пустить скорее в продажу. Радея о пользах журнала, я очень хотел бы снабдить экземпляры № 4 полоской с надписью «Арест снят». Это полезно не для одного только № 4, а и для всех остальных, бывших и будущих. Это принесет журналу и славу и деньги, которые ему нужны до зарезу. Рекламы авторской – в этом нет никакой. Это всегда дело торгаша-издателя. К тому же имя автора на обложке не стоит. Соблазнительная слава падет всецело на журнал…».

Н. Я. Агнивцев. «Двухнедельные пророки».

Очевидно, Лозинский оформил «Акме» как «дочернее предприятие» при издательстве «Цех поэтов» (точных сведений об этом нет).

«Вчера тебе отправлен комплект «Гиперборея», – писал Городецкий Вяч. Иванову 19 апреля 1913 г. – Ты теперь можешь сам видеть, что это журнал внепартийный. № 8 будет посвящен символистам. Хочу собрать всех. Но без тебя они будут, что Сицилия без Этны, поэтому очень прошу тебя прислать мне поскорее-поскорее свои стихи». В тот же день Городецкий обратился с подобной же просьбой к Брюсову. Но создать «символистский» номер «Гиперборея» не удалось. Из-за ареста январской (четвертой) книжки журнала в работе издателей возникли перебои, и, выпустив в марте № 6 (со стихами Гарднера, Гедройц, Гумилева, Лозинского, Нарбута, Радимова и Судейкина), Лозинский сумел возобновить издание только осенью. Никто из символистов за это время на приглашения к сотрудничеству не откликнулся.

Вадим Данилович Гарднер (1880–1956) – русский поэт и общественный деятель, сын писательницы Е. И. Дыховой и американского инженера Д-Т. Гарднера. Учился на юриста в Петербурге и Дерпте (Тарту), в 1908 г. дебютировал сборником «Стихотворений», а в 1912 г. издал книгу стихов «От жизни к жизни», положительно оцененную Гумилевым. В № 5 «Гиперборея» появились три его стихотворения. Склонный к религиозно-философским темам в поэтическом творчестве, Гарднер в 1900–1910-е гг. был участником собраний на «башне» и входил в круг революционера и мистика Д. В. Страндена, сотрудника альманаха «Вопросы теософии».

Владимир Александрович Юнгер (Юнгерн, 1883–1918) – юрист, педагог, литератор; университетский приятель Городецкого и Д. В. Кузьмина-Караваева. Он был знатоком «Калевалы», изучал финский язык и работал над собственным переводом великого эпоса. Воспоминания современников рисуют Юнгера блестящим дилетантом – помимо литературного дара он прекрасно музицировал, с успехом участвовал в любительских спектаклях, был талантливым рисовальщиком. В последние годы жизни Юнгер, ставший жертвой эпидемии «испанки» (легочного гриппа), выступал в «красном Петрограде» с популярными лекциями о символизме и акмеизме. Себя Юнгер причислял к акмеистам, хотя в работе «Цеха поэтов» активного участия не принимал.