Юрий Зобнин - Николай Гумилев. Слово и Дело

Ованнес Тылкуранский . «Песня Ованнеса о любви» (XIV–XV вв., перевод В. Я. Брюсова).

Николай Федорович Арбенин (настоящая фамилия Гильдебрандт, 1863–1906) – заслуженный артист императорских театров, театровед, переводчик, основатель Союза музыкальных и драматических писателей.

Шелковая ткань с поперечными рубчиками.

Ханжа, жеманница, притворно-стыдливая женщина ( англ .).

Н.А. Энгельгардт (1867–1942, погиб во время блокады Ленинграда) был сыном известного химика, агронома, профессора Петербургского земледельческого института Александра Николаевича Энгельгардта (1828–1893), сотрудника «Отечественных записок» и автора «Писем из деревни». Мать Н. А. Энгельгардта Анна Николаевна Энгельгардт , урожденная Макарова (1835–1903) была писательницей и переводчиком, редактором журнала «Вестник иностранной литературы». Журналистом и публицистом был и его старший брат Михаил Александрович Энгельгардт (1861–1915), известный популярными биографиями Ч. Дарвина, Ж. Кювье и А. Гумбольдта. Сам Александр Николаевич Энгельгардт был очень плодовитым автором. Помимо историко-литературных трудов он писал и публиковал исторические и бытовые романы, повести, рассказы, стихотворения, поэмы, публицистические очерки – составленный им на склоне лет проект «полного собрания сочинений» (неосуществленного) насчитывает 38 томов.

Карманные часы с боем и календарем, отличавшиеся исключительной точностью и дороговизной.

Гумилев верил в самую романтическую из версий истории этого знаменитого «любовного четырехугольника» и предполагал, что Анна Энгельгардт – родная дочь Бальмонта, разлученная с отцом силою судьбы. Е. А. Андреева, вторая жена Бальмонта, пишет в воспоминаниях, что она сама ответила отказом на брачное предложение Энгельгардта, увлеченная уже дружбой со знаменитым поэтом. «К счастью, – добавляет она, – за это наше время дружбы с Бальмонтом, жена его сблизилась с Ник. Ал. Энгельгардтом. <���…> Ей с Энгельгардтом законного брака не нужно было, так как они открыто жили вместе, и у них родилась девочка, которую Бальмонту же пришлось узаконить».

Бальмонте-старшем (отце) ( фр .).

Возглас «олé!» ( исп., от арабского ‘wa-llāh’, «клянусь богом» ) использовался зрителями корриды для приветствия тореадоров; может быть переведен как «браво!» . Цитата – из раннего стихотворения Гумилева «Юный маг в пурпуровом хитоне…».

Анна Ахматова. «Майский снег».

Этот образцовый военно-санитарный состав из 21 пульмановского вагона был создан по указанию императрицы Александры Федоровны и начал действовать 14 ноября 1914 г. По словам В. И. Гедройц, он должен был «привозить раненых прямым маршрутом в Царское с позиций». Поезд был приписан к Императорскому пути Царскосельской железной дороги (ныне разрушенному) и сдавал пассажиров медикам в Императорском павильоне, откуда их развозили по лечебницам Царскосельского эвакуационного пункта. В 1916 году санитаром поезда № 143 служил С. А. Есенин. Всего Царскосельский эвакуационный пункт постоянно обслуживал около 10 санитарных поездов. «Поезда, – писала В. И. Гедройц, – были обставлены просто, но всем необходимым снабжены; благодаря быстрой и целесообразной доставке раненых для операций спасли жизнь не одному из этих страдальцев». Помимо того, формировались и дополнительные санитарные составы без особого медицинского оборудования для эвакуации выздоравливавших в Финляндию и Крым.

Сергей Николаевич Сыромятников (1864–1933) – дипломат, путешественник, ученый востоковед-синолог и популярный публицист, выступавший в газете «Новое время» под постоянным псевдонимом «Сигма».

В этой созданной Шилейко легенде (которая сейчас широко известна в передаче Ахматовой) реальность смешана с выдумкой. Выдающийся поэт «пушкинской плеяды» князь П. А. Вяземский (1792–1878) приходился дедом графине Е. П. Шереметевой (адресатке мадригалов Шилейко), но в Фонтанном доме бывал редко, никогда, разумеется, не останавливался в Конюшенном (Северном) флигеле, а скончался в Баден-Бадене. В Фонтанном доме жил и умер его сын, отец графини, дипломат, писатель и исследователь древнерусской литературы Павел Петрович Вяземский (1820–1888), вещи которого, возможно, потом, действительно, попали в помещения флигеля, где с осени 1916 г. проживал Шилейко.

Юрий Алексеевич Веселовский (1872–1919) – критик и историк литературы, близкий к символистам беллетрист, активный сотрудник «Русской мысли» и «Нового энциклопедического словаря».

И. А. Бунин . «Одиночество».

В эмиграции А. В. Посажной опубликовал свои стихотворные воспоминания в виде поэмы под названием «Эльбрус».

Популярный думский деятель, вождь «Союза 17 октября» Александр Иванович Гучков (1862–1936, умер в эмиграции) был сторонником конституционной монархии и виртуозным политическим интриганом, сначала конфидентом, а затем личный недругом Николая II (после ссоры Государь в шутку именовал Гучкова «своим Юань-Шикаем», по имени китайского революционного диктатора-заговорщика, свергнувшего в 1911 году династию Цинь).

В действительности никакой придворной «тайны», касающейся самого Распутина, не было. Тайной была тяжелая болезнь (гемофилия) цесаревича Алексея Николаевича, приступ которой в 1912 году едва не завершился смертью ребенка (ему было 8 лет). Именно с этого времени Распутин, которому удавалось останавливать приступы кровотечения, постоянно находился поблизости от царской семьи, выполняя фактически роль домашнего врача (о природе этого врачевания имеются разные мнения, излагать которые в данном случае нет надобности, тем более что для родителей Алексея был важен, разумеется, конечный результат). Причину пребывания целителя при дворе невозможно было объяснить, не разгласив секретные сведенья о недуге наследника престола – отсюда и «таинственность», окружившая в глазах непосвященных современников отношения Распутина с Николаем II и Александрой Федоровной.

Жерар Анаклет Венсан д’Анкосс (Папюс) скончался в Париже 13 (25) октября 1916 года от туберкулеза, который получил, работая добровольцем во фронтовом госпитале. Ему шел пятьдесят второй год. Согласно преданию, последними словами его были: «Меня отзывают ».

Великий князь Николай Николаевич после отставки с поста Верховного Главнокомандующего в 1915 году готовил (неудачно) собственный переворот, целью которого было устранение Николая II от руководства войной и заточение императрицы Александры Федоровны в монастырь. Отправленный в Тифлис, на Кавказский фронт, опальный великий князь продолжал оставаться главой фронды в царствующем доме Романовых (т. н. «великокняжеский заговор»). Главным своим противником Николай Николаевич считал Распутина, всячески преувеличивая его влияние на императорскую чету. Оказавшись в эмиграции, Николай Николаевич открыто сожалел, что в декабре 1916 года «отказался от престола», который ему предлагал эмиссар Гучкова и земцев тифлисский городской голова А. И. Хатисов. В случае успеха Хатисов должен был дать телеграмму «Госпиталь открыт, приезжайте», но Николай Николаевич попросил время на раздумья, а царский поезд за это время уже достиг Петрограда. «План заключался в том, – рассказывал (тоже в эмиграции) Гучков, – чтобы захватить между Царским Селом и Ставкой императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство, затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство».