Елизавета Бута - Выживший Хью Гласс. Настоящая история

Что случилось дальше, можно только предполагать, ибо журнал Жана Лафита умалчивает о том, что происходило в те дни. Тем не менее большинство историков сходятся в том, что к Жану обратились британцы с предложением объединить усилия в борьбе против правительства Луизианы.

Британские корабли вплотную приблизились к берегам Баратарии. Жан Лафит уже было хотел дать достойный отпор противнику. Все каперы форта, а их было более трех тысяч человек, приготовились ударить по британским кораблям. Естественно, всем было понятно, что Баратария не выстоит в этом сражении, но также было ясно, что британских захватчиков ждет не менее бесславный финал.

Тут случилось нечто очень уж странное. Британские корабли выбросили белый флаг и спустили на воду шлюпку с гонцом. Жан Лафит приказал повременить с боевыми действиями и велел приготовить шлюпку для него. Они встретились приблизительно в ста метрах от берега. Гонец передал Жану два конверта. На одном значилось: «жителям Луизианы», а на другом: «Жану Лафиту лично».

Ознакомившись с текстом обоих писем, Жан пригласил офицерский состав флотилии отужинать в Баратарии. Капер оказал достойный прием и с интересом выслушал предложение гостей. Суть его состояла в том, что жителям Луизианы предлагалось сдаться Британии, за что им были обещаны бесхозные земли рядом с Мексиканским заливом. Текст второго письма был адресован лично Лафиту. Это предложение было куда более личным. Ввиду того, что брат Жана Пьер сейчас томится в тюрьме, Жану, честному и уважаемому каперу, предлагалось отомстить за брата, а заодно и заработать 30 000 долларов. А нужно было всего лишь провести британские корабли через хитросплетение речных протоков, ведущих из Баратарии в Новый Орлеан.

– В целом согласен на ваше предложение, но мне нужно две недели на улаживание вопросов, – сообщил Лафит.

На следующий день гости из Великобритании отбыли с ощущением выполненного долга. Если бы не отчаянно мучившее их похмелье, настроение морского командования вполне можно было бы назвать приподнятым.

Жан Лафит той же ночью отправил своего двоюродного брата, работавшего на него вот уже без малого десять лет, в Новый Орлеан. Тот должен был предупредить американское правительство о предстоящем нападении, а также предложить услуги форта Баратария в предстоящем сражении. Одновременно с этим он отправил команду своих людей для того, чтобы организовать побег брата из тюрьмы.

Лафит понимал, что на Баратарию со дня на день нападут. Вопрос только в том, кто первый? Свои или чужие? Впрочем, так или иначе, а спасать награбленное нужно было немедленно. Благо у Лафитов к тому моменту было порядка сорока складов в самых разных уголках Луизианы, да и далеко за пределами штата. В первую очередь вывезли деньги, золото, рабов и боеприпасы. К моменту триумфального возвращения Пьера из Нового Орлеана в Баратарии остались только самые преданные люди Лафитов. Жан только и ждал возвращения Пьера, чтобы благополучно отбыть из Баратарии, оставив там лишь небольшой отряд своих людей. На случай мирных переговоров.

Прогноз Лафита оправдался на сто процентов. Пришли свои. Американские войска в течение нескольких часов гордо захватили Баратарию, со всеми ее восемью десятками человек. Братья Лафиты благополучно растворились в воздухе. Тем временем англичане уже вовсю готовились к нападению на Новый Орлеан. Теперь уже правительству пришлось поверить в донесение Лафита. Учитывая тот факт, что ни армии, ни боеприпасов у города не было, а теперь еще и форы во времени не наблюдалось, шансов на победу уже не было. Никаких.

Единственное, что успел сделать губернатор Клейборн, так это сообщить о готовящейся атаке президенту Штатов. Глава государства послал на помощь Эндрю Джексона, будущего президента Соединенных Штатов, а на тот момент просто молодого и чрезвычайно талантливого генерала. Джексон трезво оценил силы Нового Орлеана. С прискорбием он все-таки признал, что шансов на победу или хотя бы на достойное поражение у него нет. Ничего не оставалось. Если нельзя победить врага, значит, его нужно сделать своим другом. Нужно обратиться к Лафитам. У них-то были и оружие, и армия.

Братья Лафиты согласились помочь Эндрю Джексону, и осада нового Орлеана провалилась. Президент Штатов даровал за это Лафитам и их людям американское гражданство, амнистию за все прошлые прегрешения и неофициальную свободу действий в Мексиканском заливе. Единственное, что огорчало: Баратарию не просто разграбили, ее буквально по кирпичикам разнесли в поисках секретных сокровищ Жана Лафита. Естественно, возмещать ущерб американское правительство отказалось. Да и счастливые годы Баратарии подходили к концу, нужно было искать новое место для создания маленького пиратского государства.

Вместо Баратарии Лафит подыскал небольшой рыбацкий поселок Кампече, куда постепенно и стал переводить все свои дела. Торговать рабами становилось все труднее, так как начиная с 1807 года в Штатах действовал запрет на ввоз рабов. Тем не менее именно торговля живым товаром приносила основной доход. Отказываться от этого, имея каперское разрешение на грабеж и неофициальную поддержку правительства, было бы просто глупо.

Всей душой Жан Лафит ненавидел испанцев. С детства он слушал рассказы бабушки об ужасах инквизиции и загорался праведным гневом при виде испанского флага. Ну а доход, который он стал получать за свое бравое дело, казался ему вещью хоть и важной, но все-таки второстепенной. В первую очередь, он хотел поквитаться с Испанией за годы унижений, которые пришлось пережить его семье до вынужденного отъезда на Гаити. На одном из таких испанских кораблей, захваченных командой Лафита, не повезло плыть и Хью Глассу.

Хью Гласса и юнгу Джона бросили в трюм корабля Жана Лафита. Здесь помимо них было уже человек сорок. По большей части чернокожие, но было и человека четыре из числа морских офицеров. Такие же несчастливцы, как и Гласс. Дни слились в бесконечную и бессмысленную борьбу за выживание. Без какой-либо надежды на победу. Отравленная отчаянием сорока сотоварищей, эта битва заранее была обречена на поражение. Несколько помещений, метров по десять каждое, просто не могли вместить в себя такое количество народа. Жизнь день за днем проводила естественный отбор. Ежедневно здесь кто-то терял волю к жизни, заболевал и умирал. На столь маленьком пространстве отчаяние, равно как и любой самый безобидный вирус, приобретало характер эпидемии.

Большую часть времени пленники вынуждены были проводить здесь. Исключение составляли часы, когда их забирали на работы. Вполне естественно, что им доставались самые тяжелые и трудоемкие виды. С другой стороны, эти несколько часов все равно привносили некоторое разнообразие в мрачное существование пленников Лафита. Проблема заключалась в том, что команда Лафита опасалась выпускать на работы всех узников сразу, это было чревато бунтами и неповиновением. Безделье же убивало заключенных быстрее рабского труда.