Максим Брежнев - Министр Щелоков

Если говорить о тех, кого взял с собой из Молдавии в Москву Н. А. Щелоков, то кроме П. Ф. Перевозника — это Л. К. Резниченко (в будущем возглавил Штаб МВД СССР), второй секретарь ЦК ЛKCM МССР — Василий Бойко. Но в Москве, к сожалению, последнего испортили. Не так столица, как занимаемый пост в МВД — начальник хозяйственного управления министерства.

В конце 1951 — начале 1952 годов Брежнев был у Сталина. По свидетельству С. С. Сидоренко, занимавшего в те годы пост ответорганизатора ЦК КП(б)М (он сопровождал Брежнева), первый секретарь предложил вождю создать в республике четыре области. Сталин, выслушав Брежнева, предложил создать не области, а округа. Так в Молдавии были сформированы четыре округа — Кишиневский, Бэльцкий, Тираспольский и Кагулский.

В тот визит Сталин предложил Брежневу пост секретаря Ленинградского обкома и горкома партии. Это было серьезное повышение. Брежнев поблагодарил Сталина, но попросил:

— Если можно, я хотел бы остаться в Молдавии. Меня здесь хорошо приняли. Я полюбил Молдавию, молдавский народ, есть много хороших задумок, хотелось бы претворить их в жизнь.

Сталин удовлетворил пожелание Брежнева.

Интуитивно или намеренно, но Брежнев оказался прав. Работа в Молдавии стратегически способствовала его политической судьбе. А что ждало его в Ленинграде? Борьба с чужими кадрами, сложное вхождение в незнакомую и непростую кадровую систему, грядущий переход от Хрущева и мощной украинской группы в группу Маленкова и уход с политической авансцены вместе с ней.

Леонид Брежнев проработал в Молдавии два с половиной года. В качестве делегата КП(б)М он в октябре 1952 года принимал участие в работе XIX партийного съезда, который не собирали с 1939 года. На нем предстояло оценить прошедшие с последнего съезда тринадцать лет и оценить перспективы развития страны.

Накануне XIX съезда Брежнев встречался с Маленковым. К тому времени он был фактически преемником: возглавлял Комиссию Политбюро по подготовке изменений в Уставе партии, был членом Комиссии по подготовке очередного пяти летнего плана, имел решающий вес в Министерстве государственной безопасности.

В этот же день вышла работа Сталина «Экономические проблемы социализма», ставшая последней.

В ней Сталин сделал прогноз развития «лагеря капитализма» и «лагеря социализма», из чего следовало, что доступ Запада к мировым ресурсам будет сокращаться, производство и сбыт падать, а «общий кризис мировой капиталистической системы» углубляться.

Маленков порекомендовал Брежневу высказать свое отношение к книге Сталина. Вместе с Виктором Голиковым они срочно сели читать и к вечеру сформулировали свое «отношение».

В десять часов вечера позвонили от Сталина и вызвали Брежнева. «Леонид Ильич сказал мне: «Жди» — и вышел. Часа через два вернулся: «Я был у Сталина». Сталин сначала расспрашивал его о Молдавии, потом спросил: «А вот в журнале «Большевик» есть статья какого-то Брежнева, это не ваша?» А тогда был такой порядок. Сталин читал сигнальные экземпляры каждого номера, и только после этого разрешалось печатать. Статья Брежнева называлась «Критика и самокритика — испытанный метод воспитания кадров». «Ничего, неплохая статья», — сказал о ней Сталин.

Можно сказать, что Сталин, внимательно наблюдавший за Брежневым с тех пор, как он руководил Запорожьем и Днепропетровской областью, а затем и Молдавией, отводил ему новую важную роль в дальнейшем развитии страны.

На XIX съезде вместо Сталина с отчетным докладом выступил Маленков. Хотя Сталин присутствовал на съезде. На четвертый день в своей очередности произнес речь Брежнев, рассказав об успешном развитии Молдавской ССР.

Сталин выступил в заключительный день, уже после выборов ЦК. Но он ни словом не обмолвился ни о внутренних делах, ни о предстоящих задачах, ни о преемниках. «Долой поджигателей войны» — последняя фраза, произнесенная им после долгой паузы.

Вот как описывает этот момент писатель Константин Симонов, очевидец происходящего: «…На этой фразе он понижает голос и произносит ее тихо и презрительно, сделав при этом левой рукой такой жест спокойного презрения, как будто отгребает, смахивает куда-то в сторону этих поджигателей войны, о которых он вспомнил, потом поворачивается и, медленно поднявшись по ступенькам, возвращается на свое место» [55] К. Симонов. «Истории тяжелая вода». .

На следующий день состоялся пленум ЦК, на котором Сталин преподнес сюрприз, который потряс многих.

«И тон его речи, и то, как он говорил, вцепившись глазами в зал, — все это привело всех сидевших к какому-то оцепенению, частицу этого оцепенения я испытал на себе. Главное в его речи сводилось к тому (если не текстуально, то по ходу мысли), что он стар, приближается время, когда другим придется продолжать делать то, что он делал, что обстановка в мире сложная, и борьба с капиталистическим лагерем предстоит тяжелая и что самое опасное в этой борьбе дрогнуть, испугаться, отступить, капитулировать.

Это и было самым главным, что он хотел не просто сказать, а внедрить в присутствующих, что, в свою очередь, было связано с темою собственной старости и возможного ухода из жизни.

Говорилось все это жестко, а местами более чем жестко, почти свирепо. Может быть, в каких-то моментах его речи и были как составные части элементы игры и расчета, но за всем этим чувствовалась тревога истинная и не лишенная трагической подоплеки. Именно в связи с опасностью уступок, испуга, капитуляции Сталин и апеллировал к Ленину в тех фразах, которые я уже приводил в тогдашней своей записи. Сейчас, в сущности, речь шла о нем самом, о Сталине, который может уйти, и о тех, кто может после него остаться. Но о себе он не говорил, вместо себя говорил о Ленине, о его бесстрашии перед лицом любых обстоятельств» [56] К. Симонов. «Истории тяжелая вода». .

Сталин предложил избрать Президиум ЦК, в него вошла вся старая гвардия, и вдруг предложил образовать Бюро Президиума ЦК. «Стал называть фамилии, написанные на маленьком листочке».

В него вошли А. Б. Аристов, Л. И. Брежнев, Г. М. Маленков, Н. А. Михайлов, П. К. Пономаренко, Н. М. Пегов, И. В. Сталин, М. А. Суслов, Н. С. Хрущев.

Для Брежнева, как и других молодых, небывалый взлет был абсолютной неожиданностью. Он не был приближенным к Сталину, ни тем более его любимцем или фаворитом.

Сталин пошел на беспрецедентный шаг — обновление правящей верхушки. По его замыслу, именно молодым предстояло поднять знамя и понести его вперед. Замечу, что во время правления Брежнева, вследствие различных причин, обновления так и не произошло.

Если бы не скоропостижная смерть вождя и не приход к власти Хрущева, то Брежнев и другие представители поколения фронтовиков пришли бы к власти уже в 1954 году. Это не привело бы к критическому застою в процессе обновления элит, закончившегося выдвижением «случайных людей» Горбачева и Ельцина, а затем крушением Советского Союза.