Максим Брежнев - Министр Щелоков

Конечно, Яков Петрович на страницах книги просто храбрится. Его влияние было не настолько велико. Руководитель ГУ ОБХСС МВД СССР П. Ф. Перевозник рассказывал мне, что Щелоков вообще серьезно не воспринимал Рябова.

Инженер-оборонщик по образованию, до работы в ЦК КПСС Я. П. Рябов занимал пост первого секретаря Свердловского обкома партии, куда его выдвинул А. П. Кириленко. Партийным учеником и выдвиженцем Якова Рябова был Борис Ельцин. Он взял Ельцина (начальника строительного комбината) заведующим отделом строительства обкома. Потом поднял до секретаря обкома по строительству. Когда Рябова избрали секретарем ЦК КПСС, рекомендовал Ельцина на свой прежний пост, т. е. партийного руководителя всей огромной области. Когда кандидатуру Ельцина представили Л. И. Брежневу, генсек возразил: «Почему вы рекомендуете Ельцина? Он ведь не второй секретарь обкома, не депутат Верховного Совета, мы его в ЦК не знаем…» Рябов высказал свои доводы. В итоге отраслевик Б. Н. Ельцин, «перескочил» через важную ступень второго секретаря и, не имея опыта политического руководства, стал хозяином региона.

А что касается Н. И. Савинкина, то по этой ситуации становится ясно его отношение к министру внутренних дел. Разве может заведующий отделом адморганов ЦК КПСС спокойно относиться к тому, что после такого разговора Щелоков может пойти прямо к Брежневу и рассказать, что ему не понравилось в этой беседе. Министр, конечно, с чем-то мог не соглашаться, отстаивать свою позицию, но он был не из тех, кто устраивал «истерики».

Объективно говоря, Н. И. Савинкин был крупной фигурой. Как говорил Щелоков в узком кругу: «Все мы ходим под цекой». Он имел большое влияние и мог попортить судьбу многим министрам, в том числе и Щелокову. Но это был опытный и мудрый царедворец, он никогда не шел на конфликт с министром внутренних дел, зная об особых отношениях Щелокова с Брежневым. А вот когда на пост генсека пришел Ю. В. Андропов, то занял уже иную позицию.

Вопросами МВД, прокуратуры, юстиции занимались в основном заместители заведующего отделом адморганов ЦК КПСС. Одним из них, курирующим правоохранительные службы, являлся Грачев. У сотрудников этих секторов о нем остались самые хорошие впечатления. Он был независимым в свои суждениях и оценках, смело ставившим вопросы совершенствования деятельности тех или иных ведомств.

Но с Щелоковым у него вышла размолвка. На одном из совещаний заведующих отделами адморганов министр в своем докладе, отстаивая тезис о необходимости разумной либерализации судебных приговоров лицам, совершившим малозначительные преступления, процитировал обращенную к присяжным дореволюционного суда речь адвоката Ф. Н. Плевако по делу о краже старушкой медного чайника стоимостью менее 50 копеек: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушилось на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… Старушка украла старый чайник ценою в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет, безвозвратно». И суд после этих слов Плевако оправдал старушку.

Грачеву не понравилась эта цитата, и за общим обедом он раздраженно сделал замечание Щелокову: «Царский адвокат, российский суд, неуместная политическая аргументация…».

— Это ораторский прием, чтобы подчеркнуть остроту сказанного. Я не принимаю вашего замечания. Да и российский адвокат был прогрессивных убеждений», — возразил министр.

Между ними возникло обострение. А вскоре Грачев был освобожден от занимаемой должности. Здесь дело, конечно, не в цитировании «царского адвоката», а в том, что Грачев не принимал новаций Щелокова в МВД. В Отделе сожалели об уходе Грачева. После него заместителями на этом направлении были специалисты несколько другого уровня (Мальшаков Н. П., Гладышев В. И.).

В дальнейшей деятельности министра, его активной позиции немаловажное значение имело взаимопонимание между ним и завсектором органов внутренних дел Альбертом Ивановым. От него зависело, как относятся инструкторы к руководителю ведомства, и деловой настрой в поддержку решений министерства по наболевшим вопросам постановлений партии и правительства. Щелоков и Иванов с большим уважением относились друг к другу.

Это был всесторонне подготовленный специалист, хорошо разбиравшийся в вопросах правоохранительной деятельности, особенно в кадрах. По воспоминаниям сотрудников отдела, Альберт Иванов в значительной мере освобождал сотрудников сектора от подготовки записок в ЦК КПСС по актуальным вопросам, эту важнейшую работу он почти полностью брал на себя. А ведь по этим запискам принимались решения ЦК, издавались Указы. Хотя А. И. Иванов все же оставался чиновником и в некоторых ситуациях вмешивался в профессиональные вопросы органов внутренних дел, не терпя возражений.

Так, бригада ЦК КПСС под его руководством, посетившая Хабаровский край, в одном из городов обратила внимание на учетные картотеки, которые по закону ведет милиция на лиц, владеющих охотничьим оружием, на мелких хулиганов и других правонарушителей. Картотека находилась в одной комнате, за нее отвечал прикрепленный к ней сотрудник. Среди лиц, имеющих оружие, значились первый секретарь горкома партии, председатель горисполкома и другое руководство, здесь же карточки на правонарушителей — мелких хулиганов, спекулянтов. Альберт Иванов преподнес эти факты как вопиющую политическую близорукость и недомыслие: «Как можно было допустить, что в одной картотеке лежат карточки на партийных работников и правонарушителей!»

Кроме того, крайкому партии был сделан серьезный упрек за то, что в огромном крае не было ни одной «зоны трезвости», то есть района или хотя бы населенного пункта, где торжествовал бы «сухой закон». По итогам проверки начальника УВД Хабаровского края Г. К. Тыркалова заслушали на коллегии МВД. О пресловутой картотеке никто и не вспомнил. Начальник УВД края побывал у замминистра Б. Т. Шумилина, обсудил с ним все насущные вопросы.

— Борис Тихонович — разумный человек, он не воспринимал дурацкие чиновничьи придирки, картотеку посоветовал не рушить, посетить Иванова, рассказать ему о принимаемых мерах, — вспоминает Г. К. Тыркалов. — Утром следующего дня я был в ЦК. Иванов встретил меня довольно ровно. Уже собрался уходить, когда он вдруг поинтересовался — разделили в Комсомольске картотеку? В спокойной, вроде бы товарищеской обстановке, располагавшей к разумному общению, стал говорить ему о нецелесообразности реорганизации, которая создаст неудобства в работе. При этих словах лицо хозяина кабинета сначала побледнело, потом покрылось нездоровыми красными пятнами.