Франц Ринтелен - Секретная война. Записки немецкого шпиона

У адмирала Холла возникла мысль. Он приказал построить тайно в одной из английских верфей два новых крейсера, что было делом нескольких недель. Они были окрашены в серый цвет и покачивались на якорных стоянках со своими массивными трубами и огромными орудиями, показывавшими из блиндированных башен свои грозные жерла. Но на самом деле, это были деревянные суда, и как только была окончена их постройка, прибыли два мощных буксира, которые повели за собой эти два чудовища. На каждом буксире стояли офицеры, внимательно следя за приближением неприятельских судов, готовые каждую минуту пустить дымовую завесу, как только покажется что-либо подозрительное, ибо для успеха плана было совершенно необходимо, чтобы даже существование обоих мнимых броненосцев осталось в секрете. На буксире они были проведены через Бискайский залив, мимо Гибралтара, и из Средиземного моря в Эгейское море, где несколько недель уже стояли на якоре «Непобедимый» („Invincible“) и «Непоколебимый» („Inflexible») на полном виду у жителей острова, среди которых находились шпионы, чьей основной задачей было следить за присутствием кораблей. Под покровом ночи оба мнимых броненосца были поставлены на места настоящих боевых судов. По внешнему виду они ничем не отличались от своих предшественников; они были окружены большим количеством миноносок и дозорных судов, которые имели задачей не допускать неприятельские подводные лодки и — что еще важнее — держать на почтительном расстоянии любопытных и непосвященных.

Деревянные суда покачивались еще на волнах, не успев бросить якорь, когда «Непобедимый» и «Непоколебимый» вышли в море. Они пересекли Средиземное море незамеченными, так что германская контрразведка не знала, что два опасных врага отправились в погоню за адмиралом Шпее. [80]

Миновав Гибралтар, они решительно взяли курс на юго-запад.

В этом месте рассказа я прервал лорда Хершеля:

— Почему на юго-запад? Они, следовательно, знали, где находится граф Шпее?

— Мы знали, где он будет, — ответил лорд, бросив взгляд на Холла. Адмирал продолжал смотреть перед собой и тихо произнес:

— Я телеграфировал ему и сообщил, где английские броненосцы его встретят, и он точно прибыл на назначенное место.

Я отодвинул стул и расхохотался.

— Извините меня, сэр Реджинальд, но с вашей стороны не очень благородно издеваться над бедным пленником. Ведь вы сами не думаете, чтобы я мог вам поверить!

Но, посмотрев на серьёзное выражение лица адмирала, я понял, что оба они говорят правду. Однако я все еще не мог постигнуть, каким образом они могли телеграфировать графу Шпее. Что он котел этим сказать? Он начал объяснять, и постепенно я всё понял.

Я подозревал уже, что они владели секретным немецким шифром; это позволило мне понять, что они сделали. Шпее со своей эскадрой был вынужден блуждать где-нибудь, по всей вероятности, у западного побережья Южной Америки.

Предположение оказалось верным. Вечером 1 ноября 1914 года получилось ужасное известие об уничтожении эскадры Крэдока у берегов Коронеля. Тотчас же после битвы адмирал Шпее взял курс на Вальпараисо. Действительно, вскоре после этого телеграф сообщил о прибытии его в этот порт. Он сошёл на берег, где его приветствовала немецкая колония. Таким образом, в Вальпараисо он находился в безопасности.

Холл начал иллюстрировать свой план действий на столе при помощи странных предметов. Вальпараисо — коробка спичек; там — оба броненосца; здесь — Берлин, другая спичечная коробка; Вальпараисо и адмирал Шпее, затем броненосцы; здесь — Берлин, а в Берлине находился...

— Ваш агент! — воскликнул я.

— Мой агент, — сказал он спокойно. — Я просил его узнать, как германское адмиралтейство посылает свои телеграммы судам, находящимся в море. Он сообщил мне, что для этого применяется самый простой способ. Когда надо послать такого рода телеграмму, посыльный относит ее из адмиралтейства на центральный телеграф. Они для этого [81] употребляли особые бланки, причём телеграмма должна была иметь печать экспедиции адмиралтейства и печать цензурного отдела. Я не знаю, как при этом действовал мой агент, да и не думаю, что мне это надо было знать. Все, что я знаю, это то, что у него оказались нужные печати и бланки, и я не сомневаюсь, что он ими воспользовался.

— Как вы помните, эскадра Шпее стояла на якоре у Вальпараисо. Как только я узнал об этом, я дал моему берлинскому агенту распоряжение действовать. В течение нескольких недель он носил при себе посланную мной из Лондона телеграмму, составленную по шифру Бой-Эда и содержащую на имя графа Шпее строгий приказ немедленно направиться к Фолклендским островам и разрушить радиостанцию порта Стэнли.

— Дальше нет надобности рассказывать, — сказал я в глубоком волнении, — дальнейшую историю я знаю, так как я тогда служил в адмиралтействе в Берлине.

После свидания с германским посланником в Чили адмирал Шпее пригласил своего начальника штаба и командиров своих крейсеров. Все они пытались отговорить его от выполнения изложенного им плана — обогнуть мыс Горн и направиться к Фолклендским островам. Начальник штаба говорил, что этот переход чреват серьёзными опасностями. Эскадра может быть выведена из строя, и на будущее время она потеряет свою боеспособность. Шпее никому не сказал, что им получена секретная и личная телеграмма, адресованная командующему эскадрой; он лишь заявил своим офицерам, что намеревается всё же выполнить свой план. Однако приказ, который он исполнял, был фиктивным.

Развязка была такая, какую хотел Холл. 7 декабря на место, назначенное немецкому адмиралу, явился адмирал Стэрди с «Непобедимым» и «Непоколебимым», и двенадцать часов спустя обе эскадры встретились. Отчаянная борьба германской эскадры против более тяжелых снарядов продолжалась несколько часов до полудня 8 декабря 1914 года.

На донесении об этом несчастье кайзер собственноручно начертал: «Что могло побудить Шпее атаковать Фолклендские острова — остается тайной».

* * *

Оконченная в этом месте беседа была возобновлена между адмиралом Холлом и мной много лет спустя, после окончания войны, когда я возвратился в Англию. Это было в [82] 1925 году. Мы сидели в том же углу того же клуба, где он самым рыцарским образом встретил своего прежнего врага.

Я должен сделать скачок на несколько лет, так как в моей памяти обе эти беседы связаны между собой. Среди воспоминаний о войне, которыми мы делились, адмирал коснулся идеи бросить Мексику против Соединенных Штатов.

Идея бросить Мексику против Соединенных Штатов принадлежала в 1915 году мне. Снабжение оружием и снаряжением, посылка подводных лодок — все это фигурировало среди условий нашего договора. Этот план был чрезвычайно рискованным, и я послал в Берлин самого надежного курьера с письмом, которое, — я в этом уверен, — никто в пути не прочитал. Я тогда не мог предвидеть, что переговоры с Мексикой будут продолжаться позднее, но в такой форме, что весь ход событий принял другой оборот. Мой замысел был подхвачен другими с тем результатом, что, в то время как Мексика в войну не включалась, Соединенные Штаты подняли оружие против нас. По моему плану Мексика должна была атаковать Соединенные Штаты, если мы, ни с кем не считаясь, объявим решительную подводную войну против всего мира. В этом случае нам надо было считаться с включением Соединенных Штатов в войну, и мы хотели привязать нашего нового неприятеля к его собственной границе. Это могло бы быть осуществлено лишь в том случае, если бы Уэрту удалось привести к власти, ибо в противном случае не было никакой возможности убедить эту страну в необходимости напасть на Соединенные Штаты.