Игнасио Идальго де Сиснерос - Меняю курс
- Название:Меняю курс
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Политиздат
- Год:1967
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игнасио Идальго де Сиснерос - Меняю курс краткое содержание
Игнасио Идальго де Сиснерос — одна из примечательных и романтических фигур испанской революции, человек необыкновенной судьбы. Выходец из старинного аристократического рода, Сиснерос, получив традиционное для своего круга военное образование, становится одним из первых военных летчиков в Испании. На протяжении 15 лет участвует в колониальных войнах в Северной Африке, а затем командует воздушными силами Испании в Западной Сахаре. Непосредственно перед фашистским мятежом Франко в 1936 году Сиснерос занимает пост авиационного атташе Испании в фашистской Италии и гитлеровской Германии. Перед Сиснеросом открывалась блестящая военная карьера. Однако, будучи настоящим патриотом своей родины и человеком, любящим свой народ, он отказывается от привилегий своего класса и наследственных имений, переходит на сторону народа и в самые трудные для испанской революции дни, в период героической обороны Мадрида вступает в ряды коммунистической партии. Назначенный командующим воздушными силами, Сиснерос с первых дней фашистского мятежа сражается в воздухе плечом к плечу с советскими летчиками-добровольцами, участвовавшими в национально-революционной войне испанского народа. Книга Сиснероса переведена в ряде европейских стран, где пользуется широким успехом. Она нелегально распространена и в самой франкистской Испании. В русском издании книга печатается с небольшими сокращениями.
Меняю курс - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Однажды нас пригласили на обед в парижский «Великий Восток» {100}. Многим испанцам масоны представлялись загадочными [203] людьми, оказывавшими большое влияние на весь мир и руководствовавшимися непременным принципом - помогать и защищать друг друга. В среде, в которой я жил, о масонах ничего не знали. Впервые я услышал о них в Марокко примерно в 1922 году, тогда много говорили о старших военных начальниках и офицерах, вступивших в общество масонов. В 1923 году Хосе Арагон спросил меня, не стать ли и нам членами этой организации. Хотя таинственная религия вызывала некоторое любопытство и желание познакомиться с ней, все же мы решили держаться от нее подальше, так как офицеры, пропагандировавшие ее, не внушали нам симпатий. К тому же они допустили промах, дав нам понять, что влияние масонов в высших сферах может обеспечить продвижение по службе и получение наград. Этим они продемонстрировали полное непонимание нашего донкихотского характера и отвратили от масонства.
Нам впервые предстояло войти в непосредственный контакт с масонами, поэтому, вполне естественно, мы с интересом приняли приглашение. Уже с самого начала мы удивились, увидев фасад здания, на котором большими буквами было написано: «Великий Восток». (В Испании все, что касалось масонов, окружалось строжайшей тайной.) Приняли нас любезно и препроводили в комнату ожидания. Оказалось, Рамон Франко и Марселино Доминго являлись членами масонского общества. После окончания тайных ритуалов Прието, Арагона, Кейпо и меня провели в большой салон, где собралась многочисленная группа «братьев». Во время торжественного приветствия на наши головы обрушили три или четыре доклада, из которых я ничего не запомнил. Собрание закончилось, и я так и не увидел никаких душещипательных церемоний. Затем мы прошли в огромную столовую, где стояли накрытые на несколько десятков персон столы. За обедом присутствовало несколько испанцев, давно живущих во Франции. Один из них, парикмахер-каталонец, сидел рядом со мной. Он имел вид приличного человека и необычную манеру разговаривать. Его рассуждения о различных событиях, происходящих в мире, казались мне странными. Он рассказал немного о своей жизни, и я узнал, что он - теософ, вегетарианец, масон и анархист. Меня это необычайно позабавило. Не знаю почему, но то, чем хвастался мой сосед, я всегда считал первыми симптомами помешательства. Предполагаю, и я казался ему редким экземпляром, ибо на протяжении разговора он несколько раз с удивлением смотрел на меня, [204] когда я высказывал свои взгляды относительно некоторых сторон жизни.
После этого визита у меня осталось впечатление, что масоны не так уж свирепы, как их рисовали в Испании. Они показались мне неплохими людьми, лишь немного экстравагантными и много говорившими о более справедливом мире. Если бы действовать их методами, то уничтожения несправедливости пришлось бы ждать слишком долго.
В те дни в Париж приехало несколько венесуэльских студентов. Им удалось покинуть родину и избежать тюрьмы. Мы познакомились с ними и пригласили на паэлью{101} в специально снятый зал испанского ресторана. Это были симпатичные молодые люди - три студента и один рабочий.
Необыкновенно просто рассказывали они о своей страшной одиссее, потрясшей меня. На теле всех четырех остались следы пыток, которым их подвергали в полиции диктатора Гомеса{102}.
В тот день я узнал о такой стороне жизни, которая была совершенно неизвестна и неожиданна для меня. Я получил настолько сильный удар, что впечатление от него сохранилось в моей памяти до сих пор. Во времена диктатуры Примо де Риверо я никогда не слыхал о подобных жестокостях, совершаемых испанской полицией. Мне казалось, что, если бы в нашей стране совершались столь чудовищные вещи и мои товарищи по авиации узнали об этом, они не остались бы безразличными и выступили в защиту жертв, против тиранов.
Конечно, я не занимался экспертизой полицейских дел и вообще никогда не поддерживал ни малейшего контакта с полицией. Она не внушала мне особых симпатий, но у меня и не было оснований ненавидеть ее. Примерно так же я относился и к жандармерии. Я уже говорил, как местные полицейские приходили летом в поместье Канильяс или Сидамон и спрашивали, не нуждаемся ли мы в их помощи. Имея опыт лишь таких встреч, я, естественно, не мог быть в курсе возможных злоупотреблений со стороны этих институтов.
Нужно быть или большим эгоистом или бесчувственным истуканом, чтобы слышать о чудовищных преступлениях, подобных рассказанным венесуэльцами, и оставаться безучастным. Что касается меня, могу заверить: эта встреча пробудила во мне отвращение ко всем диктаторским режимам и в [205] то же время вызвала огромное сочувствие и симпатии к страдающим от их беззаконий.
И все же ничто еще не могло заставить меня изменить свой бездумный и беспечный образ жизни. Так называемый «черный хлеб эмиграции» был для меня приятен. Время мы проводили замечательно, и я чувствовал себя почти счастливым. В тех условиях чувства протеста и возмущения, вызванные услышанным о тирании в Венесуэле, не стали достаточно сильными, чтобы превратить меня в настоящего революционера, жертвующего всем ради осуществления своих идеалов.
Впервые о предстоящих выборах в Испании я услыхал на одном из собраний в кафе. Спорили и подсчитывали, какая партия победит. Мнения разделились. Одна группа, настроенная оптимистически, доказывала преимущество левых сил; другая, руководимая доном Индой, наоборот, высказывала пессимистические прогнозы. Но ни первая, ни вторая даже не думали о возможности установления в Испании республики.
Корреспонденция дона Инда увеличивалась с каждым днем и стала настолько обширной, что он вынужден был прибегнуть к помощи секретаря, который приходил к нему по вечерам в отель.
Прието никогда не говорил со мной о политике и не пытался втянуть в нее. Наша дружба крепла, он вызывал у меня все большее уважение и восхищение. С другой стороны, его внимание свидетельствовало о сердечном расположении ко мне. Я очень мало значил и как революционер, и как политик и начинал подозревать, что симпатии дона Инда объяснялись, видимо, некоторыми моими качествами барчука-аристократа, качествами, которые, как мне казалось, должны быть ненавистны рабочему лидеру и революционеру. Мы не разговаривали с ним о выборах, но я заметил, что он волнуется. Накануне их он просил хозяйку пансиона предоставить в его распоряжение телефон и телефонистку. На следующий день с двух часов пополудни Прието поддерживал непрерывную телефонную связь с Испанией, пытаясь узнать результаты голосования. Полученные новости он тут же записывал. Благодаря хорошо организованной им службе информации мы в Париже смогли так же быстро получить полные сведения об итогах голосования, как и министр внутренних дел в Мадриде.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: