Бенгт Даниельссон - Гоген в Полинезии
- Название:Гоген в Полинезии
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Искусство
- Год:1973
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Бенгт Даниельссон - Гоген в Полинезии краткое содержание
Автор книги ГОГЕН В ПОЛИНЕЗИИ, Бенгт Э́ммерик Дание́льссон (швед. Bengt Danielsson; 6 июля 1921, Крукек, Швеция - 4 июля 1997, Стокгольм) - шведский этнограф, директор Шведского национального музея этнографии (1967-1971). Родился 6 июля 1921 года в городке Крукек, в коммуне Норрчёпинг, Швеция. Обучался в Уппсальском университете, потом уехал в США. В 1947 году принял участие в экспедиции Тура Хейердала на плоту «Кон-Тики» из Южной Америки в Полинезию. В 1948 году женился в Лиме на француженке Марии-Терезе, и после свадьбы они поселились сначала на Рароиа (1949-1952), а затем, в 1953 году, на Таити. Даниельссон является автором множества работ о Полинезии, включая шеститомное издание по истории островов, и популярных книг, многие из которых переведены на различные языки.
Гоген в Полинезии - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
остроумно предложил Вольпини закрыть вызывающую наготу стен красивыми картинами,
написанными им, Шуффом, и его товарищами. Итальянец тотчас согласился; что ни
говори, это самый дешевый способ украсить помещение, и кафе будет лучше отвечать
своему назначению. Стен было столько, что можно было развесить чуть не сотню картин и
рисунков. Поэтому трое устроителей - Шуфф, Гоген и Эмиль Бернар, они же члены
самозванного выставочного комитета, - пригласили еще шестерых друзей. Чтобы привлечь
в не совсем обычную галерею возможно больше посетителей, окрыленные надеждами
художники отпечатали красочную афишу, которую сами же и расклеили накануне
вернисажа под многоопытным руководством Гогена. Ведь он и как расклейщик был в этой
группе мастером.
Ожидая, когда все парижские критики, коллекционеры и торговцы картинами ринутся
в «Кафе искусств», Поль Гоген и его друзья бродили по обширной выставочной
территории, над которой высилась только что сооруженная Эйфелева башня, гордое и
смелое олицетворение возможностей французской техники и индустрии. Замечательные
промышленные изделия и хитроумные машины, заполнявшие большинство стеклянных
дворцов и железных сараев, не очень-то увлекали Гогена. Зато его совсем заворожили
образцы восточной скульптуры - как оригиналы, так и хорошие копии, - которые он
впервые увидел в отделе французских колоний. Внимательно изучал он также
этнографическую экспозицию «Развитие жилищ» - на редкость полное собрание свайных
построек, бамбуковых и глинобитных хижин, юрт и чумов со всех концов света.
Чрезвычайно понравилась ему и яванская деревня, построенная голландцами рядом с ост-
индским павильоном; здесь можно было увидеть настоящие ритуальные танцы в
исполнении грациозных индонезиек.
Конечно, у каждой французской колонии был свой павильон или, по меньшей мере,
свой отдел в главном павильоне на Марсовом поле. До нас не дошло никаких писем или
других документов, из которых вытекало бы, что Гоген заинтересовался таитянским
отделом. И в этом нет ничего удивительного, так как экспозиция была очень скромной, ее
главные достопримечательности составляли коллекция плетеных шляп и череп, якобы
служивший чашей древним островитянам 2. Вряд ли могли заманить публику и
представленные здесь экземпляры знаменитого рода вахине таитиенсис . Как ни странно,
с легендарного острова любви привезли, затратив немало денег, не молодых, прекрасных и
обольстительных наяд, а престарелых матрон, примечательных главным образом своей
тучностью и безобразием. А объяснялось это тем, что министр колоний, желая избежать
скандальных происшествий, потребовал, чтобы на выставку прислали только
«высоконравственных замужних женщин безупречного поведения»; в итоге выбор
оказался крайне ограниченным 3.
К великому разочарованию синтетиков и импрессионистов, необычный струнный
оркестр Вольпини - двенадцать скрипачек и один корнетист под управлением русской
княгини - пользовался куда большим успехом, чем их полотна. Если кто-либо из
посетителей и обращал взгляд на картины, то лишь затем, чтобы поупражняться в
острословии. Критики и искусствоведы вообще не появлялись. Ни одна картина, ни один
рисунок не были проданы. Это тем более возмущало Гогена, что он сильнее прежнего
рвался в тропики. Правда, теперь он задумал ехать не на Мартинику, а на Восток. К
сожалению, Индия была английской, а Ява голландской колонией, и там нищие
французские художники вряд ли могли рассчитывать на помощь и пособие. На его счастье,
Франция несколько лет назад захватила в Юго-Восточной Азии новую колонию -
Индокитай, край китайской и индийской культуры, где французские войска обнаружили в
джунглях развалины многочисленных храмов. Как и многие другие любители
приключений, Гоген вообразил, что власти с радостью оплатят ему проезд и назначат
щедрое месячное жалованье, стоит только подать заявление, выражая свою готовность
служить в колониальной администрации. Понятно, он представлял себе какую-нибудь
необременительную должность на заставе в лесной глуши, без начальников, которые
вмешивались бы в его занятия. Или, как он сам с предельной откровенностью писал: «Мне
нужно хорошее место в Тонкине, чтобы я мог заниматься живописью и накопить денег.
Весь Восток и запечатленная золотыми буквами в его искусстве глубокая философия, все
это заслуживает изучения, и я верю, что обрету там новые силы. Современный Запад
прогнил, но человек геркулесова склада может, подобно Антею, почерпнуть свежую
энергию, прикоснувшись к тамошней земле. Через год-два, окрепнув и закалившись,
можно вернуться» 4.
А так как бретонские пансионаты по-прежнему оставались единственным местом, где
Гоген, ожидая доходной должности в колонии, мог рассчитывать на кредит, пришлось ему
снова отступить в Бретань. К его великому негодованию, все места в пансионате Глоанек
заняли туристы и художники-академисты. Но, поискав немного, он нашел в затерявшемся
среди дюн местечке Лё Пульдю маленькую гостиницу, где и уединился вместе со своими
последователями. Их было четверо, его лучших друзей и преданнейших учеников:
Шарль Лаваль, спутник Гогена в его не совсем удавшемся путешествии в Панаму и на
Мартинику, теперь еще более замкнутый и молчаливый, чем прежде, и больной
туберкулезом.
Поль Серюзье, респектабельный, одетый с иголочки живописец средней руки,
убежденный теософ.
Шарль Филижер, нелюдимый эльзасец, гомосексуалист с сомнительным прошлым,
писавший по преимуществу мадонн и хроматические кубистские композиции.
Якоб Мейер де Хаан, рыжеволосый, горбатый, колченогий голландец, чьи физические
недостатки с лихвой возмещались широкой душой; он частенько делился с Гогеном
тремястами франками, которые ежемесячно получал от родственников в Амстердаме.
На вопрос, почему любимый ученик Гогена, Эмиль Бернар, в это лето не совершил
паломничества в Бретань, ответить просто: недовольный папенька, мечтавший сделать
Эмиля коммерсантом, строго-настрого запретил сыну впредь общаться с Гогеном и
окружающими его пустоцветами.
Шли месяцы, а ответственные сотрудники министерства колоний никак не могли
уразуметь, что в лице художника-синтетика пропадает отличный строитель империи. Жена
Гогена, Метте, с которой он все эти годы обменивался письмами, еще раз попыталась
убедить его отказаться от тщеславных творческих замыслов. Но хотя Поль так же, как
Метте, страдал от долгой разлуки, он по-прежнему был убежден, что его призвание -
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: