Иван Феоктистов - Анекдоты и предания о Петре Великом

— За что ты билъ сына сей старухи?

— За непослушаніе, — отвѣтилъ сержантъ — я приказалъ ему быть въ четвертомъ часу къ ученью, а онъ ослушался и не пришелъ. Я велѣлъ привести его силою и наказалъ, какъ ослушника.

Петръ былъ въ то время веселъ и, подмигнувъ сержанту, спросилъ:

— Да какъ ты его билъ?

Сержантъ понялъ намѣреніе государя и, взявъ палку, сталъ бить недоросля, приговаривая:

— Не ослушайся, не ослушайся… Вотъ такъ я билъ его, государь.

Видя это, мать завыла. А государь сказалъ ей:

— Видишь, старуха, какой Ванька-то твой озорникъ: и въ моемъ присутствіи не унимается. Я совѣтую тебѣ поскорѣе отойти, дабы и тебѣ самой чего отъ него не досталось. Вѣдь за непослушаніе вездѣ бьютъ!

Заботясь о просвѣщеніи русскихъ, Петръ для изученія наукъ, художествъ, ремеслъ и главнымъ образомъ кораблестроенія и морской службы отправлялъ многихъ молодыхъ людей, преимущественно дворянъ, за границу. Одинъ изъ такихъ, калужскій помѣщикъ Спафаріевъ, былъ отправленъ за границу именно для изученія морского дѣла. Но, или не имѣя способностей, или по гордости дворянской считая такія занятія для себя низкими и излишними, ни въ чемъ не успѣлъ, да и не прилагалъ къ тому стараній. Бывшій при немъ крѣпостной слуга, изъ калмыковъ, человѣкъ весьма способный, постоянно напоминалъ своему барину о занятіяхъ, но безполезно. Самъ же калмыкъ, неотлучно находясь при баринѣ, воспользовался преподаваемымъ ему ученіемъ и основательно изучилъ все, что касалось морского дѣла.

По прошествіи назначенныхъ для ученія лѣтъ Спафаріевъ съ товарищами возвратился въ Петербургъ, гдѣ и долженъ былъ держать экзаменъ въ Адмиралтейской коллегіи [39] Коллегіи замѣнили прежніе приказы и начали вводиться въ Россіи съ 1719 года. Адмиралтействъ-коллегія завѣдывала управленіемъ флотомъ и всѣми вообще морскими дѣлами. въ присутствіи самого государя. Въ назначенный день Спафаріевъ отправился въ коллегію, а вмѣстѣ съ нимъ отправился и калмыкъ — съ тою цѣлью, чтобы помочь барину на экзаменѣ, а можетъ-быть и для того, чтобы имѣть случай выставить и себя. Какъ бы то ни было, забравъ съ собою чертежи, исполненные его господиномъ, калмыкъ успѣлъ пробраться вмѣстѣ съ другими въ комнату, гдѣ производился экзаменъ.

Петръ, экзаменуя, прохаживался по комнатѣ. Пользуясь тѣми моментами, когда государь поворачивался къ нимъ спиною и пока еще не дошла очередь до его барина, калмыкъ старался объяснять ему все, что казалось ему наиболѣе необходимымъ для экзамена. Это не укрылось отъ Петра; онъ обратилъ вниманіе на калмыка и спросилъ его: зачѣмъ онъ здѣсь?

— Я, всемилостивѣйшій государь, отвѣтилъ калмыкъ, — принялъ смѣлость войти сюда съ господиномъ моимъ для поправленія его въ случаѣ замѣшательства его въ отвѣтахъ.

— Да развѣ ты что разумѣешь?

— Я, ваше величество, бывъ неотлученъ отъ господина моего, старался воспользоваться преподаваемымъ ему наставленіемъ.

Заинтересованный Петръ сталъ испытывать калмыка и, къ великому своему удовольствію, нашелъ его весьма свѣдущимъ въ морскомъ дѣлѣ. Послѣ этого начался экзаменъ самому господину, и оказалось, что, насколько слуга былъ свѣдущъ, настолько господинъ былъ неучемъ.

Петръ не останавливался ни передъ чѣмъ, и результатомъ этого экзамена было то, что калмыкъ получилъ вольную, съ фамиліей Калмыкова, и чинъ мичмана, а Спафаріевъ опредѣленъ въ матросы и отданъ подъ команду Калмыкову съ приказаніемъ послѣднему, чтобы тотъ постарался научить барина всему, что самъ такъ хорошо зналъ.

Калмыковъ въ 1723 году былъ уже морскимъ капитаномъ, а потомъ дошелъ и до контръ-адмиральскаго чина.

Петръ Великій вставалъ очень рано — въ три, и; въ четыре часа утра. Вставши, съ полчаса прогуливался по комнатѣ и потомъ тотчасъ же занимался дѣлами. Въ шесть часовъ, позавтракавъ, выѣзжалъ въ Сенатъ и другія присутственныя мѣста; въ хорошую погоду хаживалъ пѣшкомъ. Обѣдалъ онъ въ 11 или 12 часовъ, и во всякомъ случаѣ не позже часа пополудни. Обѣдъ состоялъ изъ щей, каши, студня, холоднаго поросенка въ сметанѣ, холоднаго жаркого (чаще всего утка) съ огурцами или солеными лимонами, ветчины и лимбургскаго сыра. ІІередъ кушаньемъ пилъ онъ по рюмкѣ анисовой водки и въ теченіе обѣда — квасъ, пиво и хорошее красное вино. Рыбы и вообще постной пищи желудокъ его не переносилъ, и потому Петръ не соблюдалъ постовъ (кромѣ недѣли говѣнія), на что и имѣлъ разрѣшеніе отъ константинопольскаго патріарха [40] Интересно, что отвращеніе отъ постной пищи передалось отъ Петра по наслѣдству его дочери Елизаветѣ. . Послѣ обѣда надѣвалъ халатъ и спалъ часа два, а въ четыре приказывалъ подавать къ докладу дѣла, которыя къ утру надлежало рѣшить. Ужина у него обыкновенно не было. Спать ложился часовъ въ 10, въ 11.

Обѣдалъ онъ дома рѣдко, а по большей части въ гостяхъ у вельможъ или у кого другого, не отказываясь ни отъ какого приглашенія. Если онъ обѣдалъ дома, то обѣдалъ обыкновенно одинъ съ своею женою и не терпѣлъ, чтобы въ столовой были лакеи. Если при столѣ его находился кто-либо изъ приглашенныхъ, то и тогда прислуживалъ только его кухмистеръ Фельтенъ, одинъ денщикъ и два малолѣтнихъ пажа, да и эти, поставя всѣ блюда, закуски и для каждаго гостя по бутылкѣ вина, должны были выходить изъ столовой и оставлять государя одного съ гостями, а лакеи никогда у стола его не должны были являться, — разумѣется, кромѣ церемоніальныхъ обѣдовъ. Онъ говаривалъ про лакеевъ: «я не хочу, чтобы они были слушателями разговоровъ при моемъ столѣ». А однажды сказалъ про нихъ же прусскому посланнику, сидѣвшему съ нимъ за столомъ: «сіи наемники смотрятъ лишь за столомъ каждому въ ротъ и подслушиваютъ все, что говорятъ; разумѣютъ криво и разсказываютъ опять криво».

Большого придворнаго штата онъ вообще не любилъ, сложивъ представительство всей царской пышности на князя Меншикова, и для своихъ собственныхъ домашнихъ услугъ имѣлъ одного только камердинера; для другихъ же услугъ и для провожанія при выѣздахъ употреблялъ своихъ денщиковъ, изъ которыхъ двое постоянно при немъ дежурили. Никогда не ѣздилъ онъ въ каретѣ или коляскѣ, а всегда въ одноколкѣ [41] Или зимою въ саняхъ. , въ которой можно было въ случаѣ нужды сидѣть двоимъ. Во время его царствованія въ дворцовой конюшнѣ находились лишь двѣ четырехмѣстныя кареты для его семейства, да еще у князя Меншикова были двѣ парадныя кареты. Болѣе же всего любилъ Петръ при поѣздкахъ пользоваться водою и разъѣзжалъ по Невѣ на буерѣ [42] Одномачтовое судно. , шлюпкѣ или четырехвесельной верейкѣ [43] Сохраняется до сихъ поръ подъ навѣсомъ при «домикѣ Петра Великаго». . Чтобы пріучить и петербургскихъ жителей къ водѣ, онъ во все свое царствованіе не разрѣшалъ строить мостовъ черезъ Неву и ея рукава [44] Мосты при Петрѣ были лишь на рѣчкахъ, впадающихъ въ Неву, и каналахъ. . Во всемъ Петербургѣ при Петрѣ не было и десяти каретъ, изъ наемныхъ же только одна, да и та исключительно для пріѣзжающихъ иностранцевъ.