Иван Феоктистов - Анекдоты и предания о Петре Великом

— Виноватъ, — отвѣчалъ Ларіонъ.

— Такъ надобно, чтобы ты это помнилъ и не озорничалъ впредь, — сказалъ Петръ и тутъ же даль Ларіону нѣсколько ударовъ своею дубинкой, приговаривая. — Не озорничай! не озорничай! и пропускай раньше тѣхъ, кто прежде тебя на мостъ въѣдетъ.

Ларіонъ дожилъ до глубокой старости и съ умиленіемъ, проливая слезы, разсказывалъ объ этомъ случаѣ, какъ бы гордясь тою честью, что самъ государь «изъ своихъ ручекъ» изволилъ наказать его своею палкою.

Разъ Петру показали въ Сенатѣ одно изъ прежнихъ боярскихъ рѣшеній, которое состояло всего лишь изъ слѣдующихъ словъ: «Сидѣли въ палатѣ трое бояръ, слушали дѣло, и быть дѣлу такъ». Показывавшій это рѣшеніе замѣтилъ съ насмѣшкою:

— Посмотрите, государь, какъ они хорошо объясняли дѣла!

Государь, прочитавъ рѣшеніе, сказалъ:

— Ничего здѣсь нѣтъ смѣшного, и я ихъ еще хвалю за сію краткость, въ которой очень много смысла. Они краткими сими словами утвердили крѣпко прежнее рѣшеніе, которое довольно уже было объяснено, а потому и не почли за надобность повторять онаго. И я бы желалъ, чтобы и вы подражали имъ и менѣе бы марали бумаги. Довольно обнаружить только дѣло и, оговоря кратко содержаніе просьбы или рѣшенія, написать приговора безъ предисловія и краснорѣчія, затемняющаго только дѣло; нерѣдко же, наполняя приговоръ двусмысліями и пустословіемъ, свойственными однимъ ябедникамъ, помрачаютъ и самую истину. Безпристрастіе не требуетъ ни прикрасъ, ни пустословія,

(Изъ записокъ Неплюева) [49] Ив. Ив. Неплюевъ, одинъ изъ достойнѣйшихъ «птенцовъ Петра Великаго», въ числѣ другихъ молодыхъ дворянъ былъ отправленъ за границу для изученія морского дѣла и преимущественно для практическаго знакомства съ плаваніемъ на галерахъ. Черезъ пять лѣтъ ученья въ Венеціи и Испаніи они возвратились въ Петербургъ 22 мая 1720 г., и государь рѣшилъ экзаменовать ихъ при полномъ собраніи Адмиралтейской коллегіи. .

30 іюня присланъ намъ отъ коллегіи приказъ явиться 1 числа іюля въ коллегію на экзаменъ, въ 8 часовъ утра. Его величество пріѣхать изволилъ въ одноколкѣ и, идучи мимо насъ, сказалъ намъ: «здорово, ребята!» Черезъ малое время ввели насъ предъ собраніе, и флагману (адмиралу) Змаевичу поручено было насъ экзаменовать порознь; и когда дошла очередь отвѣтствовать мнѣ, то государь, самъ подойдя ко мнѣ и не давъ Змаевичу дѣлать задачъ, спросилъ:

— Всему ли ты научился, для чего былъ посланъ?

На что я отвѣтствовалъ, ставъ на колѣни:

— Всемилостивѣйшій государь! прилежалъ я по всей моей возможности, но не могу похвалиться, чтобы всему научился, а болѣе почитаю себя передъ вами рабомъ недостойнымъ.

Государь, показывая мнѣ ладонь руки своея, изволилъ сказать:

— Трудиться надобно! Видишь, братецъ, я и царь вашъ, а у меня на рукахъ мозоли; а все оттого, чтобъ показать вамъ примѣръ и, хотя бъ подъ старость, увидѣть мнѣ достойныхъ изъ васъ помощниковъ и слугъ отечеству.

Я, стоя на колѣняхъ, осмѣлился взять самъ его царскую ручку и, многократно цѣлуя оную, пролилъ радостныя слезы. Потомъ государь сказалъ мнѣ:

— Встань и дай отвѣтъ, о чемъ тебя спросятъ, но не робѣй; что знаешь, сказывай, а чего не знаешь, такъ и скажи.

И, оборотясь къ Змаевичу, приказалъ разспрашивать меня. И какъ разспросы сіи касались до навигаціи (мореплаванія) и отвѣтами моими былъ онъ доволенъ, то государь велѣлъ ему экзаменовать меня въ математикѣ, далеко ли я успѣлъ въ оной. Милостивое одобреніе, какое видѣлъ я въ очахъ монарха, сдѣлало меня неробкимъ; я рѣшилъ предлагаемыя мнѣ задачи довольно удачно, такъ что по окончаніи экзаменовъ великій государь пожаловалъ меня въ поручики морскіе галернаго флота [50] Галера — большое гребное, преимущественно морское судно. и другого Кукарина, а всѣхъ другихъ мичманами.

(Изъ записокъ Неплюева.)

Черезъ малое потомъ время [51] См. предыдущій анекдотъ. указалъ го сударь опредѣлить меня, Неплюева, смотрителемъ и командиромъ надъ строящимися галерами и другими морскими судами; почему и имѣлъ я счастіе видѣть государя почти ежедневно, когда онъ не бывалъ въ отлучкѣ, и всякій пріѣздъ свой на работы разговаривать изволилъ со мною о разныхъ матеріяхъ, паче же касательно до должности и званія моего.

Между тѣмъ слышалъ я отъ флагмановъ Григорія Петровича Чернышова и отъ Змаевича, что государь-де тобою доволенъ и говорилъ, что въ этомъ-де маломъ будетъ путь. Они подали мнѣ совѣты, чтобъ прилежалъ я къ должности и былъ проворенъ, а паче берегся бы лжи и всегда бы говорилъ правду, хотя бъ случилось что и худо сдѣлать, — то-де государь тебя не оставитъ. Таковое отеческое наставленіе скоро доказало мнѣ, сколь оно было полезно.

Однажды пришелъ я на работу поздно, а государь уже прежде меня на оную пріѣхалъ. Я испужался и хотѣлъ было бѣжать домой и сказаться больнымъ; но, вспомня тотъ благодѣтельный совѣтъ, пошелъ къ тому мѣсту, гдѣ находился государь. Онъ, увидѣвъ меня, сказалъ:

— Я уже здѣсь, другъ мой!

— Виноватъ, государь! — отвѣчалъ я, — вчера былъ въ гостяхъ, и долго меня продержали, и потому проспалъ и опоздалъ.

Монархъ, ударя меня по плечу, сказалъ:

— Богъ проститъ! Спасибо, что правду говоришь: кто Богу не грѣшенъ, кто бабѣ не внукъ!

(Изъ записокъ Неплюева.)

По окончаніи работы [52] См. предыдущій анекдотъ. государь сказалъ мнѣ: — Ты вчера былъ въ гостяхъ, а меня сегодня звали на родины. Поѣдемъ со мною.

Я поклонился и по приказу его сталъ за его одноколкою, и пріѣхали къ плотнику моей команды. Войдя въ хижину, государь пожаловалъ родильницѣ нѣсколько гривенниковъ и съ нею поцѣловался, а я стоялъ у дверей. Онъ мнѣ приказалъ то же сдѣлать, и я далъ гривну. Государь спросилъ бабу:

— Что далъ поручикъ?

Она гривну показала. Монархъ, усмѣхнувшись, сказалъ:

— Э, братъ! вижу я, что ты даришь не по-заморски.

— Нечѣмъ мнѣ, государь, дарить много: дворянинъ я бѣдный и имѣю жену и двоихъ дѣтей, и когда бы не ваше царское жалованье, то бы, здѣсь живучи, и ѣсть было нечего.

Государь спросилъ: сколько за мною душъ и гдѣ испомѣщенъ [53] Т.-е.: гдѣ находится помѣстье? ? Я все разсказалъ справедливо и безъ утайки.

Тогда хозяинъ поднесъ на деревянной тарелкѣ чарку горячаго вина. Государь изволилъ выкушать и заѣлъ пирогомъ съ морковью, лежавшимъ на столѣ, а потомъ поднесъ и мнѣ, но я не сталъ пить.

— Выпей, поручикъ, — сказалъ монархъ; — а какъ я отвѣчалъ, что отъ роду не пилъ горячаго вина: — инъ прикушай, сколько можешь, а то обидишь хозяина.