Иван Исаков - Каспий, 1920 год

Гаврилов удивился, когда для охраны временной нашей штаб-квартиры, дополнительно к кожановцам был выделен матросский караул с миноносцев. Но, очевидно, это была вполне разумная предосторожность, так как помимо гарнизона в Ленкорани оказалось много мусаватистских офицеров, бежавших сюда после переворота. Кроме того, местные беки и муллы оставались в своих домах или окрестных деревнях в ожидании лучших времен, а совсем недалеко бродили вооруженные банды, еще не определившие своего отношения к событиям последних дней.

Позже стало известно, по-видимому из радиотелеграммы Озаровского, что одновременно в Астаре развернулась операция, аналогичная ленкоранской и почти по той же программе. Положение осложнялось близостью персидской территории, разграниченной от азербайджанской небольшой речкой, делящей город на две части {83}.

Это позволило еще до окончания высадки в Русской Астаре всем «недовольным» уйти через мост - за границу. А одна крупная банда, обманутая или подкупленная мусаватистами, ушла в сторону гор, не переходя на персидскую территорию. На прощание эта банда обстреляла моряков, но с заведомо безопасных дистанций.

Озаровский помогал пришедшим с ним бакинцам организовывать советскую власть, после чего, став дипломатом, принялся налаживать дружеские отношения с соседним государством. Кажется, по своей инициативе.

* * *

Только под конец дня узнали, что во время ленкоранской операции, очевидно, пока мы выпутывались из сетей Кизыл-Агачского залива, нашим удалось задержать большой нефтеналивной пароход «Галилей» с несколькими англичанами и тюками с документами. Британские военные миссии, консульства и различные представительства, застигнутые внезапностью переворота, не успели вывезти свои сейфы и архивы. По суше было поздно, пришлось перегрузить на «Галилея» и ночью тихо-тихо двинуться в Энзели. Не вышло!

Так- то оно так, но это значит, что в Баку Ревком не полностью хозяин, если можно угнать большой транспорт. Поймать помог случай, совпадение. Не будь его -уплыли бы документы в буквальном смысле.

5 мая. Баку (у Дадашевского дока).

Вчера возвратились из-под Ленкорани.

Наконец разрешено начать самый неотложный ремонт - поочередно, по паре миноносцев, но с сохранением двухсуточной готовности. Много не сделаешь. Начальству виднее.

* * *

Впервые вышел в город.

Сбивают с толку неожиданные и своеобразные контрасты. Как будто знакомый и незнакомый Баку.

* * *

В городе быстро организовалась комендантская служба и почти полностью прекратились грабежи, с которыми не могло (или не хотело) справиться даже английское командование, искусственно увеличивавшее анархию.

Не успевшие сбежать владельцы крупных ресторанов, кафе и магазинов, с недоумением убедившись в том, что никто никого не грабит и не оскорбляет, после 1 Мая открыли свои заведения, с любопытством рассматривая новых клиентов.

Но… новый клиент хоть и чисто, но очень бедно одет в старые шинелишки и обмотки с изрядно разбитой обувью и матерчатыми «ремнями». К сожалению, он не имеет в свободной наличности валюты или драгоценностей для обмена, то есть всего того, на чем держалось личное благополучие деникинских, британских, турецких или бакинских политических и военных авантюристов всех мастей с их воинством, наряженным в френчи или черкески в сочетании с кубанкой, тюрбаном, феской или английской фуражкой блином.

Матросы одеты хорошо, даже с флотским шиком, но что касается их финансовых дел, то они не намного лучше, чем у армейцев.

Красноармейцы ходят по городу группами, без оружия, с любопытством останавливаются перед роскошными витринами… но почти ничего не покупают. Не на что. С деньгами пока сплошная путаница, так как ходят, но почти ничего не стоят дензнаки различных режимов.

Медленно, но верно начинают входить в жизнь многие декреты и постановления, давно введенные на территории РСФСР.

Но как раз это внедрение советских законов и обычаев выбивает почву из-под ног буржуазных элементов. Магазины и рестораны, особенно богатые, не прожив пяти дней, закрываются, чтобы избежать социализации. В связи с этим: спекуляция, черный рынок, увеличение числа удирающих или скрывающихся.

* * *

Посыльный принес пакет: «Вы назначаетесь членом отборочной комиссии по распределению военнопленных офицеров белого флота, задержанных в Баку».

При чем тут командир миноносца? Впрочем, возможно, сыграла роль та записка, которую послал комфлоту после разговоров с «оставшимися» на «Орле».

Поздно вечером попал в какой-то огромный, но полутемный зал, хотя и с большими люстрами (не то бывшая гостиница, не то особняк), в котором накурено, шумно и толпами ходят из комнаты в комнату бывшие офицеры всех родов и служб.

Что «бывшие», видно по выражению лиц (иногда заискивающих, а иногда явно враждебных) и по следам от свежеспоротых погон.

Несколько столиков для регистрации, у которых давка. Вызывают сразу двоих или троих, из разных комнат.

Путаница и дезорганизация полная. Как бы в доказательство через пять минут убеждаюсь, что таких мандатов, как у меня, несколько, но подписаны они разными начальствующими товарищами. Что еще хуже - председателей тоже несколько. Имеется инструкция, присланная из Москвы, но она напечатана на папиросной бумаге и прочесть ее не так просто. В заголовке сказано, что она касается «военнопленных и перебежчиков», а у нас случай своеобразный.

Однако главное не в названии. Суть инструкции в том, что надо использовать тех, кто может быть полезен, и не дать проникнуть в Красную Армию тем, кто еще держит камень за пазухой. Согласен.

Зажатый в угол, стоит Сергей Александрович Благодарев (с таким же мандатом), и человек пятнадцать - двадцать белых офицеров донимают его расспросами. Причем диапазон интересов такой: «А нас не расстреляют в Чека?», «Скажите, а сколько будут платить, если я соглашусь поступить к вам во флот и запишусь в партию?»

Все остальные вопросы (иногда не менее идиотские) вмещаются между этими двумя. Но все как один просят не называть их пленными, а «добровольно оставшимися».

Более серьезные и умные из «бывших» стоят в сторонке и терпеливо ждут своей участи.

Помещение никто не охраняет. Поведение опрашивающих и регистраторов сухое, но вполне вежливое.

Еще через десять минут я убедился, что никому не нужен: всем заправляют командиры XI армии, чекисты и политотдельцы. Но за это же время насчитал среди регистрируемых двух бывших однокашников по гардемаринству и трех лейтенантов, с которыми познакомился 1 Мая на «Орле». С их помощью составил список «ценных специалистов, разочаровавшихся в белом движении и готовых работать в учреждениях Красного флота».