Израиль Быховский - Рассказы о русских кораблестроителях

В 1814 году Осип Петрович Амосов в чине 8-го класса, соответствовавшего майорскому, был направлен из Санкт- 14Петербурга в Казань, где ведал отбором, выбраковкой,

сортировкой и отпуском с низовых пристаней драгоценных дубовых лесоматериалов для столичных адмиралтейств. В двадцатых годах прошлого столетия Осип Петрович простудился, занемог и вынужден был выйти в отставку по болезни, а вскоре после этого скончался {59].

Брат Осипа Петровича Иван был моложе его более чем на семь лет. Когда ему исполнилось двенадцать лет, отец также отвел мальчика в адмиралтейство и отдал в ученье к тому же Портнову.

Иван Амосов обратил на себя внимание старых мастеров адмиралтейства незаурядными способностями. В первые же годы учения мальчик быстро усвоил назначение всех мудреных частей набора. Он правильно объяснял, для чего служит фальшкиль, киль, резен-киль, кильсон, лимбербортовый канал, шпунтовый пояс, шпангоуты.

В 1786 году Екатерина II задумала возродить петровскую традицию: посылать молодых людей за границу на выучку к наиболее видным иностранным кораблестроителям. Она приказала отобрать наиболее способных подростков в адмиралтействах из числа тимерманских учеников. В Архангельском адмиралтействе решили направить в Санкт-Петербург Ивана Амосова. Оттуда по указу царицы он отбыл на попутном фрегате в Англию. Способный юноша быстро научился свободно говорить по-английски и за семилетнюю учебу в совершенстве овладел не только корабельной архитектурой, но и многими производственными секретами своих учителей.

Закончился срок выучки у иностранцев, и в 1793 году молодой человек (ему тогда исполнился 21 год), радостный, полный рил и желания применить приобретенные знания на родине, возвратился из Англии в Санкт-Петербург. Сразу же была назначена специальная комиссия, которая должна была определить, чему выучился за границей Иван Амосов.

Экзаменаторов подобрали из наиболее опытных санкт-петербургских кораблестроителей. Это были известные корабельные мастера — Массальский и Иванов. В течение трех дней по шесть-восемь часов подряд экзаменаторы подвергали молодого человека самому придирчивому допросу, выясняя, знает ли он тонкости кораблестроительного искусства. Иван Амосов толково и вразумительно отвечал на все вопросы. Многое из того, что он при этом рассказывал, оказывалось новостью для самих экзаменаторов, тогда Иван Амосов из экзаменующегося превращался в учителя, которого с большим вниманием слушали 15

старые мастера. Своей эрудицией и практическими знаниями он буквально покорил и Массальского и Иванова. Они единодушно аттестовали молодого кораблестроителя как вполне подготовленного корабельного подмастерья.

Вскоре Ивану Петровичу присвоили 14-й класс, соответствовавший первому офицерскому чину прапорщика, и направили в Главное Адмиралтейство на постройку заложенного там 100-пушечного корабля. Когда корабль спустили на воду, Амосову приказали подготовить все к закладке нового 74-пушечного корабля.

В 1796 году в Англию прибыла русская эскадра Балтийского флота под флагом адмирала Ханыкова. Кораблям эскадры не повезло — на переходе из Кронштадта они попали в жесточайший шторм и некоторые из них получили настолько серьезные повреждения, что нуждались в срочном ремонте. Адмирал Ханыков запросил, чтобы в его распоряжение прислали толкового кораблестроителя, знакомого с организацией судоремонтного дела на английских верфях.

И вот в Англию с ответственным заданием командируют 24-летнего корабельного подмастерья Ивана Петровича Амосова, знавшего английский язык и английских кораблестроителей. На специальном быстроходном корвете Иван Петрович прибыл в устье Темзы, но на этот раз не любознательным учеником, а исполнителем важного государственного поручения.

Англичане приветливо встретили своего давнего знакомого «Джона Амософфа». С помощью бывших учителей он организовал срочный ремонт кораблей русской эскадры, пригласив для этого лучших специалистов. Адмирал Ханыков оценил организаторские способности молодого кораблестроителя и ходатайствовал, чтобы Ивана Амосова досрочно «за отличие по службе» произвели в поручики (56, 65]. Так у Амосова появился постоянный покровитель и благожелатель, впоследствии неоднократно оказывавший ему содействие по делам кораблестроения.

Из этой заграничной командировки И. П. Амосов возвратился в Петербург не один. В Англии он снова встретил полюбившуюся ему ранее дочь одного из своих английских учителей и женился на ней.

Ивану Петровичу стали поручать считавшиеся особо ответственными работы по ремонту и постройке яхт и других судов для Двора. В 1797 году вице-адмирал граф Кушелев распорядился, чтобы Амосов лично спроектировал и построил для Павла I образцовый галиот (яхту) «Симеон и Анна». Это было нелегкое задание. Суда такого класса, позаимствованные у голландцев, имели необычную для тех времен сферическую корму. В России их строили редко, так что на постороннюю помощь и совет не приходилось рассчитывать. Амосов блестяще

справился с поставленной задачей: его галиот оказался лучшим из когда-либо строившихся в России, несмотря на то что это было первое судно, самостоятельно построенное им от начала и до конца.

В 1798 году молодому кораблестроителю еще раз повезло. Тогдашний инспектор кораблестроения, опытнейший корабельный мастер Катасанов разработал проект крупнейшего по тем временам 130-пушечного корабля «Благодать». Под его руководством корабль был заложен Амосовым в Главном Адмиралтействе. Служебные обязанности не позволяли Катасанову по-настоящему заняться строительством корабля. Заметив, что его помощник — корабельный подмастерье отлично справляется на * верфи со всеми делами, Катасанов полностью доверил ему строительство.

Спуск 130-пушечного корабля «Благодать» на воду был назначен на один день со спуском корабля «Анна», также построенного на верфи Главного Адмиралтейства (его спускали первым).

Спуск «Анны» со стапеля прошел благополучно, а с «Благодатью» случилась беда: корабль задержался на полпути, доставив много хлопот Катасанову и особенно Амосову.

— «Анна» сошла славно, а «Благодать»... велела подождать! — острили кораблестроители и гости, присутствовавшие при спуске кораблей.

Однако этот случай не подорвал авторитет молодого кораблестроителя. Для себя Амосов сделал необходимые выводы. Он еще глубже стал изучать теорию кораблестроения, внимательно следил за новыми трудами и исследованиями в этой области. Амосов понимал, какое преимущество дает ему знание теории кораблестроения по сравнению с кораблестроителями-практиками, лишенными теоретической подготовки. Таких в России было большинство, и неудивительно: ведь в то время страна не имела ни одного учебного заведения, где преподавалась бы теория кораблестроения. Кроме того, не издавались и труды по теории кораблестроения, а пользоваться иностранными работами могли лишь кораблестроители, владевшие английским или другим иностранным языком (таких было немного).