Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

Посадку съ берега обезпечивала англійская морская пѣхота, занимавшая лѣвый флангъ, а отрядъ особаго назначенія прикрылъ правый флангъ посадки.

Три дня англійскій морской гигантъ простоялъ затѣмъ на ялтинскомъ рейдѣ, несмотря на близившійся подходъ къ Ялтѣ большевиковъ. Задержка эта явилась результатомъ настойчиваго желанія Императрицы Маріи Феодоровны дать возможность спастись всѣмъ тѣмъ, кто не могъ расчитывать уйти иначе отъ кровожадной мести большевиковъ. Эвакуацію все это время продолжалъ прикрывать особый отрядъ, который, рѣшивъ остаться въ Россіи для продолженія борьбы съ большевиками, до конца выполнилъ лежавшій на немъ долгъ. Въ соотвѣтствіи съ такимъ рѣшеніемъ, отрядъ былъ погруженъ въ послѣднюю очередь на англійскій транспортъ, который медленно обойдя въ послѣдній разъ англійскій дредноутъ, взялъ направленіе на Севастополь. — При прощальномъ обходѣ транспортомъ «Мальборо» на кормѣ броненосца стоялъ неподвижно Великій Князь Николай Николаевичъ, бывшій Верховный Главнокомандующій Русской арміей, и отчетливо вырисовывалась небольшая фигура Императрицы Маріи Феодоровны, заливавшейся слезами. — Это была послѣдняя встрѣча въ предѣлахъ Россіи названныхъ лицъ съ офицерами русской арміи! — Черезъ нѣсколько дней отрядъ изъ Севастополя былъ переброшенъ на иностранныхъ же судахъ въ Ѳеодосію, а оттуда на Кавказъ, въ Адлеръ, гдѣ онъ вошелъ въ составъ войскъ грузинскаго фронта.

Англійскій дредноутъ «Мальборо» увозилъ бывшаго русскаго Верховнаго Главнокомандующаго черезъ Констаптпнополь въ изгнаніе, изъ котораго Великому Князю Николаю Николаевичу не суждено было уже вернуться!

2. Великій Князя Николай Николаевичъ во Франціи, Его кончина.

По оставленіи Крыма. Великій Князь Николай Николаевичъ съ семьей поселился сначала въ Италіи, а затѣмъ съ 1922-го года на югѣ Франціи въ Антибѣ. Въ іюлѣ 1923-го года, онъ переѣхалъ въ имѣніе Шуаньи, поближе къ Парижу.

Въ Антибѣ Великій Князь поселился въ нанятой имъ дачѣ «ТРепагЦ», вблизи небольшой виллы, составляющей собственность его брата, Великаго Князя Петра Николаевича.

Нанятая Великинъ Княземъ Николаемъ Николаевичемъ дача представляла собою трехъптажный домъ, нижній этажъ котораго занимала великокняжеская чета, а наверху жили лида, составлявшія личную - свиту Великаго Князя. — Внизу находились гостиная, сю-лтхвая н внутреннія комнаты Великокняжеской четы. — Гостиная, служившая вмѣстѣ съ тѣмъ и кабинетомъ Великаго Князя, представляла собою большую комнату, съ открытымъ видомъ на море, на которомъ нерѣдко маневрировали суда- французскаго флота. Столовая была также достаточныхъ размѣровъ, вмѣщала всѣхъ жителей дома, которые въ числѣ 10-12-ти человѣкъ собирались въ вей ежедневно къ завтраку и обѣду.

Великій Князь жилъ въ Антибѣ, вполнѣ уединенно, йодъ скромной фамиліей «Борисова», которую онъ принялъ въ воспоминаніе о названіи своего главнаго имѣнія въ Россіи — «Борисова». — Онъ принималъ у себя только самыхъ близкихъ людей и всячески избѣгалъ встрѣчи съ лицами, носившими на себѣ политическій отпечатокъ. Въ глубинѣ души онъ, видимо, рѣшилъ отойти отъ всякаго участія въ активныхъ дѣлахъ эмиграціи, будучи того мнѣнія, что Россію исцѣлитъ и спасетъ только время. •

Въ началѣ двадцатыхъ годовъ, я, будучи въ Сербіи, задумалъ писать свои воспоминанія, вылившіяся затѣмъ въ книгу «Россія въ міровой войнѣ». Уважая принятую Великимъ Княземъ на себя отчужденность отъ внѣшняго міра, я обратился не лично къ Великому Князю, а черезъ одного изъ приближенныхъ къ нему лицъ его домашней свиты, съ просьбой передать мое ходатайство 1о временномъ предоставлніи мпѣ матеріаловъ по войнѣ, если бы таковые у Великаго Князя сохранились. Черезъ нѣсколько времени я получилъ отвѣтъ изъ Рима, въ которомъ мпѣ сообщалось, что «личныхъ записей это лицо (Великій Князь) не вело. Документовъ, освѣщающихъ и имѣющихъ значеніе для оперативныхъ вопросовъ тоже не имѣло. Такимъ образомъ дать вамъ что либо, могущее служить помощью, въ предполагаемомъ вами грудѣ, оно не можетъ»...

Затѣмъ въ мартѣ 1923-го года, уже будучи въ Парижѣ, я послалъ въ Антибъ для ознакомленія Великому Князю рукопись моей статьи: «Основныя идеи стратегическаго развертыванія п первыхъ операцій русской арміи въ 1911-мъ году. «Статья эта мною была составлена для французскаго военнаго журнала — «Кеѵие тіИіаіге гап$аі$е>,въ которомъ она и была помѣщена, въ майскомъ и іюньскомъ номерахъ того же года.

«Съ большимъ интересомъ, сообщалъ мнѣ мой корреспондентъ,

статья прочитана Его Императорскимъ Высочествомъ Великимъ Княземъ Николаемъ Николаевичемъ, которому я имѣлъ честь ее представить»...

Наконецъ, осенью того же, кажется, года я былъ но своимъ личнымъ дѣламъ въ Ниццѣ. Опасаясь нарушить все ту же усвоенную Великимъ Княземъ позицію полнаго изолированія себя отъ теченій современной жизни, — позицію, которую я не могъ не признавать правильной, я ограничился сообщеніемъ на виллу ТЬепагіі о своемъ случайномъ проѣздѣ черезъ Ниццу. Основываясь на совмѣстномъ переживаніи гъ Великимъ Княземъ многихъ тяжелыхъ и радостныхъ дней, выпавшихъ на нашу долю въ 1914-1915 г. г., я просилъ засвидѣтельствовать ему мои чувства неизмѣннаго увазке-нія. На это письмо, ко мнѣ прибылъ въ гостиницу довѣренный Великаго Князя, ікоторый, не заставъ меня дома, просилъ принять его вторично. Наше свиданіе 'состоялась; мы обмѣнялись нѣсколькими любезными словами и мелкими впечатлѣніями о прошлыхъ дняхъ войны.

Этими небольшими знаками вниманія закончились наши личныя отношенія съ Великимъ Княземъ, которыя я справедливо счелъ неслоокившимися. Великаго Князя окружили впослѣдствіи новые люди, которые вовлекли его въ современную .жизнь и выдвинули его •имя, далеко не безъ внутренняго сопротивленія н личнаго его колебанія, на позицію руководителя политической дѣятельностю части •русской эмигрантской общественности. — Изъ этой попытки, какъ я и предвидѣлъ, вышло очень немного. Хотя Великій Князь сразу выставилъ лозунгъ: «непредрѣшенства» будущаго устройства русской земли, тѣмъ не менѣе русская лѣвая общественность, которая окончательно смѣнила вѣхи монархическія на республиканскія, отказалась признать его авторитетъ. Возможно, что и заграничные политическіе дѣятели, всегда сдержанно относившіеся къ русскому самодержавію, видѣли въ Великомъ Князѣ также лицо, прежде всего, «царскаго» .корня, почему неохотно отзывались на совмѣстную съ нимъ политическую работу, подозрѣвая въ немъ стремленіе къ возстановленію въ той или другой формѣ прежнихъ порядковъ. — Да и обстановка на территоріи нашей родины оставалась для какихъ либо прямыхъ «дѣйствій» мало благопріятной. «Завоевать» Россію, то-есть навязать ей чужую волю, послѣ всего пережитаго, едва ли кому удастся! Время же для освобожденія, видимо, еще не настало, ибо будущая Россія едва ли сама знаетъ, чего именно она хочетъ и въ какую форму выльется ея государственность. Къ тому же процессъ освобожденія, для прочности выздоровленія, долженъ начать-