Дмитрий Оськин - Записки прапорщика

Другой, с Васильевского острова, говорил, как относятся рабочие к Керенскому:

— Забылся Керенский, царя из себя корчит, в Зимний дворец перебрался. Занял комнаты Николая второго. Понятно, что из дворца-то не очень хочется выезжать. У нас в казармах полное недоверие к Временному правительству.

Однако, если такие речи произносятся в стенах Крестьян-совета, то что же делается в Совете солдатских и рабочих депутатов в Смольном?

Прихожу в военное министерство узнать о судьбе крестьянских секций и о моем проекте передвижных библиотек.

Культурно-просветительным отделом ведает прапорщик Шер, среднего роста, упитанный, с холеными руками, брюнет.

Я кратко изложил цель визита.

— О крестьянских секциях вопрос в стадии обработки, — важно роняет слова Шер. — Свяжитесь с Крестьянским советом — с Оцупом. Библиотечное дело на рассмотрении совета министров…

Я поднялся было уйти. Но Шер обратился ко мне с вопросом, как солдатские массы реагировали на выступление Корнилова.

— Возмущены донельзя, — ответил я на его вопрос. — После корниловской авантюры солдаты совсем перестали доверять офицерам. Я лично так расцениваю обстановку, что Корнилов своим выступлением в конце-концов причинил большую пользу революционному движению. У солдат открылись глаза, и теперь они не допустят провокационных выходок со стороны генералов и полковников.

— А какие же могут быть провокационные выходки?

— Я, например, убежден, товарищ Шер, что Тарнопольское отступление отнюдь не является причиной расхлябанности солдат, оно было спровоцировано высшими чинами штабов.

— Что вы говорите, поручик! Так ли? — недоверчиво посмотрел на меня Шер.

— Именно так. Целый ряд полков были предоставлены самим себе, уходили с позиции, не получив никаких распоряжений от штабов дивизий, хотя последние имели для этого все данные. Штаб 35-й дивизии снялся со своего места и бросился бежать в тыл еще тогда, когда только на небольшом участке обнаружился успех немцев. Ни штабы дивизий, ни штаб корпуса не использовали находившихся в их распоряжении резервов для того, чтобы ликвидировать прорыв. Здесь, очевидно, была прямая игра, чтобы путем массовых солдатских жертв и путем уступки территории вырвать у правительства ряд уступок. Я думаю, что рижский прорыв можно объяснить тем же самым.

— Странно, — протянул Шер. — Но ведь были же назначены следственные комиссии. Они выезжали на места и констатировали, что прорыв произошел в результате большевистской пропаганды и разложения солдат.

— Я не знаю, где следственная комиссия работала и выясняла, но в отношении тарнопольского прорыва в нашей 3-й дивизии, которая была под Тарнополем и тоже бежала, никаких следственных комиссий не появлялось.

— Позвольте, позвольте… у нас же материалы есть.

— А я утверждаю, как живой свидетель всего того, что было на фронте.

Нашел заведующего культурным отделом совета Николаева. В распоряжении культотдела имеются огромные книжные запасы либерального содержания, которые выходили в 1905–6 году и были конфискованы с наступлением реакции. Огромные подвалы лицея забиты сборниками «Знания», сочинениями Горького, популярными брошюрами, сочинениями Серафимовича, Чирикова и др.

— Нельзя ли мне у вас вагончик книг для 3-й дивизии получить? — спросил я Николаева.

— Только за деньги. Нам дают тоже только за деньги.

— Сколько вагон книг стоит?

— Вагон… — мысленно он стал подсчитывать. — Да так, тысячи две-три.

— Так это почти даром! Я сейчас же телеграфирую в дивизию, чтобы мне выслали рублей пятьсот, а остальную сумму мы вам пришлем позже.

— Это можно.

Прошло несколько дней, в течение которых я возился с отбором литературы в Крестьянском совете.

В один из вечеров прошел за Нарвскую заставу к брату Николаю.

— Опять приехал! — обрадовался он мне. — А я думал, что тебя в живых уже нет.

— Жив, что со мной сделается! Как у вас тут?

— Да что, видимо, большевики правы. Генералы гнут одну линию с буржуазией. Учредительное собрание все оттягивают. Самое правильное — передать власть в руки советов. Питерский совет сейчас на все сто процентов большевистский. Вот послушаем, что демократическое совещание скажет. Хотя на него больших надежд не возлагаем, а потом будем требовать передачи власти советам солдатских и рабочих депутатов. Жалко, что Ленин вынужден скрываться, он дело лучше бы поставил. «Правду» несколько раз громили. Выйдет два номера, а назавтра, смотришь, газета конфискована, типография разгромлена. Начинают печатать в других типографиях под другим названием. Рабочие нарасхват берут «Правду».

Четырнадцатого сентября собралось демократическое совещание. С помощью Гвоздева достал гостевой билет на самый верхний ярус Александрийского театра.

Часа за два до открытия перед входом образовалась огромная очередь делегатов, которых впускали в театр с тщательной проверкой их мандатов. По сторонам очереди столпилась большая толпа любопытных.

Проверка гостевых билетов более упрощена, и для входа гостям отведен другой подъезд. В ложе верхнего яруса неожиданно столкнулся с однополчанином Моросановым.

Моросанов уже недели две как в Питере работает в главном штабе над выборками из приказов о награждении офицеров 3-й дивизии различными знаками отличия, чинами, орденами и проч.

— Зачем это надо?

— Хотят точно проверить все награды, какие получались офицерами за полгода, а эту проверку можно произвести лишь путем ознакомления с подлинными документами. Кроме того, надо протолкнуть целый ряд представлений о наградах и о производствах, какие были сделаны в дивизии и застопорились в главном штабе из-за революции.

— Вы как сюда попали? — спросил я Моросанова.

— Через главный штаб получил билет.

Моросанов высказал такую мысль: сейчас идет борьба двух крайних течений: монархистов и большевиков, все остальные являются буферами или просто шушерой, не стоющей никакого внимания. И меньшевики и эсеры — это политическая размазня.

— Я думаю так: или скоро на сцену активно выступят монархисты, или большевики. Монархия себя изжила, феодализм надо ликвидировать окончательно. Следовательно, надо делаться большевиками, которые прямолинейны и точны в своих требованиях. Большевики, кроме того, опираются на научный социализм, а не на народнические поверия, как эсеры. За большевиками будущее.

Вместо шести вечера демократическое совещание открылось в восемь. Открывал совещание председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Чхеидзе. Стоя в центре президиума перед председательским креслом, Чхеидзе медленно начал свою речь, настолько медленно, что можно было ее записывать.