Дмитрий Оськин - Записки прапорщика

— Я в Туле отбывал воинскую повинность. Знаю тульских военных. Имею некоторое знакомство с оружейными заводами, поэтому считаю, что на первых порах моя работа там прошла бы наиболее успешно.

— Правильно, раз есть связь с Тулой, валяйте в Тулу.

— А какие условия? — спросил я.

— Мы вам дадим мандат, что вы являетесь ответственным организатором Красной армии, затем дадим право беспрепятственных сношений по телеграфу с Петроградом. Содержание триста рублей в месяц.

— Я согласен.

Через полчаса у меня на руках мандат:

Предъявитель сего товарищ Оленин является ответственным организатором по организации и формированию частей рабоче-крестьянской Красной армии в Тульской и Калужской губерниях.

Все организации приглашаются оказывать всяческое содействие товарищу Оленину при исполнении им возложенных на него заданий.

Тут же мне были выданы триста рублей, как месячное жалование, и удостоверение на бесплатный проезд от Петрограда до Тулы.

Мирная деятельность просветителя лопнула, как мыльный пузырь. Я опять военный.

До Тулы добирался с большим трудом.

Прежде всего в самом Петрограде на вокзале стоит невообразимая сутолока и давка. Помимо демобилизованных солдат и матросов выезжает множество штатской публики. Дамы с чемоданами, корзинами, картонками — заполнили всю платформу.

Когда был подан для посадки поезд, тысячная толпа бросилась с боем захватывать вагоны. Мне удалось с трудом, через окно, забраться в вагон третьего класса, хотя в выданных документах числилось, что я имею право на проезд в вагоне первого класса. Занял место на самой верхней полке.

Минут за десять до отхода поезда с одного конца вагона раздались крики:

— Выходи!

С удивлением обернулся в сторону кричавших. В окно вагона увидел выстроенных перед ним человек пятьдесят матросов с винтовками и пулеметными лентами, надетыми крест-накрест через плечо.

— Говорят, выходи! — неслись крики. — Стрелять будем!

В сторону вагона угрожающе направлено несколько винтовок.

— В чем дело? Почему выходить?

— В этом вагоне будет размещен отряд матросов.

Вот те на! Добытое с трудом место приходится покидать.

С совершенно естественной бранью и ворчаньем публика потихоньку начала освобождать вагон, подталкиваемая энергичными окриками матросов.

Выбрался и я. Вещей у меня не было, поэтому надеялся забраться в другой вагон. Обежал весь состав. Однако не только влезть, но невозможно просунуть и руку. Вернулся к покинутому вагону и попросил старшего матроса разрешить доехать вместе с ними до Москвы.

Старший, молодой безусый матрос, важно посмотрел на меня, нехотя прочитал протянутый мною мандат Всероссийской коллегии и когда увидел, что я являюсь ответственным организатором Красной армии, потрепал меня по плечу и произнес:

— Ну ладно, ты свой, садись, братишка!

С матросами ехать было хорошо, в вагоне просторно, имелась даже возможность лежать и пить чай из чайников. К сожалению часа через три несколько вагонов, в том числе и наш, сошли с рельс.

Передняя часть поезда, не сошедшая с рельс, отцепилась и отправилась дальше. Хвост же поезда с сошедшими с рельс вагонами остался в поле. Лишь около четырех часов утра прибыл новый состав, и мы были перегружены в другие вагоны.

На станции Сухиничи пересадка. Необычное оживление на базаре перед станцией, совершенно открыто мужики с возов торгуют водкой. Множество пьяных, брань и пьяные песни.

Заинтересовался — почему продается водка.

Станционный служитель, к которому я обратился с вопросом, стал рассказывать:

— Вот уже в течение четырех дней мужики возами привозят водку из Белева, верст за полтораста, где якобы свободная торговля.

В вагоне, кроме демобилизованных, много крестьян, едут на Белев за водкой.

— Вот большевики молодцы, — говорят в вагоне, — захватили власть и сразу же монопольку открыли.

Из разговоров узнал, что белевская власть из опасения разгрома винных складов объявила распродажу водки в обмен на хлеб. Мужики возами привозят хлеб, получая в обмен спирт и водку.

Через день я в Туле.