Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Теперь мы уже ясно видим, что из недр революционного народа найдутся люди беззаветной преданности революции, и главное, люди с кипучей, безграничной энергией, когда новое правительство объявит решительную войну отмирающей полицейской России.

Граждане! – следовало бы сказать в этом объявлении войны. В этом манифесте революционного правительства, – граждане, выбирайте! Там – вся старая Россия, все тёмные силы эксплуатации, гнёта, надругательства над человеком. Здесь – союз свободных граждан, равноправных во всех государственных делах. Там – союз эксплуататоров, богачей, полицейских. Здесь – союз всех трудящихся, всех живых сил народа, всей честной интеллигенции. Там – чёрные сотни, здесь – организованные рабочие, борющиеся за свободу, за просвещение, за социализм…» [388]

Вне сомнений, в том же духе, а, скорее всего, и прямо по тексту статьи, Ленин выступал 9(22) ноября 1905 года на расширенном заседании Петербургского комитета РСДРП, где присутствовали как большевики, так и меньшевики.

Тогда Ленин уже был в России, и начал активно действовать.

Но почему ленинский призыв не был понят в 1905 году, и почему его программа не стала тогда ориентиром для столичного Совета и революционных сил всей России?

Вот об этом и будет сказано – очень, правда, кратко – далее…

Сегодня некие «историки» видят в революции 1905 года «руку Японии», но обвиняют в контактах с японцами большевиков.

Пожалуй, в событиях 1905 года, хотя они имели и объективную базу, действительно поучаствовала чужая рука, но вряд ли японская… И уж, во всяком случае, не прежде всего японская.

И не на большевиков делали ставку внешние силы…

Если мы посмотрим на хронологию 1905 года, получается интересная картина!

20 декабря 1904 года пал Порт-Артур.

3 января 1905 года начинается забастовка на Путиловских заводах – по инициативе не Ленина. Он, как мы знаем, был занят в Европе текущими внутрипартийными делами.

9 января 1905 года эсер поп Гапон подставляет массы под царские пули, и Россия сразу вспыхивает – массовые выступления проходят по всей стране. Но о восстании после этого речь не идёт, на него ни эсеры, ни меньшевики народ не нацеливают, а голос большевика Ленина слышен слабо, а точнее – к нему не прислушивается большинство даже пролетариев.

25 февраля 1905 года – поражение армии под Мукденом, за которым в середине мая следует разгром флота в Цусимском проливе.

Ленин по-прежнему занят рутинными делами – это ясно показывает его переписка первой половины 1905 года, опубликованная в томе 47-м ПСС. При этом Ленин активно работает как партийный публицист, говорит о необходимости подготовки к вооружённому восстанию, но не готовит пока его практически – нет для этого пока условий.

Зато другие действуют в режиме форсажа, и в мае 1905 года в Иваново-Вознесенске образуется первый рабочий Совет – не большевистский.

Летом 1905 года развиваются волнения крестьян, организованные эсерами .

Всё это подрывает позицию России в её войне с Японией, которая сама уже истощена так, что готова свернуть войну. И тут Россию революционизируют с одной стороны бездарная позиция царизма, а с другой – революционеры, но это не большевики!

Это – эсеры и меньшевики!

В моей давней книге «Россия и Япония: стравить» коллизия «Россия – Япония» рассмотрена в ракурсе провокаций против России англосаксов и прежде всего США. Еврейские банкиры США вначале субсидировали Японию, а когда та начала выдыхаться, сделали всё – через Витте, чтобы Россия получила вместо вполне возможного почётного мира с Японией позорный Портсмутский мирный договор, заключённый 23 августа 1905 года.

Сегодня мало приходится сомневаться как в том, что уже тогда Троцкий был связан с еврейской элитой США, так и в том, что уже в 1905 году роль Парвуса была исключительно провокационной.

О скороспелом меньшевике Носаре и не говорю!

Сюда же удачно подвёрстываются эсеры, особенно – «каучуковые», типа Керенского…

Не большевики, а прежде всего меньшевики и эсеры готовят и Октябрьскую политическую стачку, против которой был настроен Ленин – это ясно видно из его октябрьского письма Марии Эссен.

Не большевики оказываются исходными инициаторами также несостоявшегося Петербургского, и состоявшегося Московского декабрьского восстания, хотя генерал Спиридович позднее и утверждал, что Московская большевистская организация «особенно энергично агитировала за вооружённое восстание» [389].

А что ещё оставалось большевикам, когда всё покатилось как снежный ком, – отговаривать рабочих и терять на этом с таким трудом завоёванный авторитет?

Обращусь ещё раз к свидетельству кадета Павла Милюкова. В своих «Воспоминаниях» он, вначале написав: «То, что Ленин уже в мае смело поставил на первую очередь, для меньшевиков оставалось тогда за горизонтом практической политики…», далее продолжил: «Лишь в октябре и ноябре эти лозунги не только показались осуществимыми, но и были превзойдены при содействии Троцкого (жирный курсив везде мой. – С.К. )» [390]

Имея в виду это «содействие», напомню классическое, ещё из древней истории: «Избави меня боги от друзей, а от врагов я и сам как-нибудь избавлюсь»…

Милюков там же сообщает, что Троцкий «себе приписывал поправку, по которой временное правительство с преобладанием с.-р. должно было образоваться не после победы вооружённого восстания, а в самом процессе этого восстания…»

Странный политический кульбит: Троцкий, пользующийся влиянием как меньшевик, заранее отдаёт руководство эсерам!

Однако ничего удивительного в этом мы не усмотрим, если поймём, что Троцкий имел одну задачу – не допустить такого развития ситуации, когда решающее влияние на массу перешло бы к большевикам во главе с вернувшимся в Россию Лениным! При этом как раз эсеры шашни с Японией, похоже, имели. А Японию поддерживали американские еврейские банкиры, с которыми имел шашни Троцкий…

Вот так вот!

Ну, а что же большевики?

Большевикам в рамках пока ещё организационно единой РСДРП ничего не оставалось, как участвовать в событиях, а коль уж они в чём-то участвовали, то – без дураков.

Другое дело, что они не имели возможности направлять события по-настоящему. Ленин же, вернувшись в Россию, видел не скрытые «троцкие» пружины событий, а очевидный энтузиазм немалого числа простых людей. И сам, надо признать, поддался эйфории – в том смысле, что отказался от своей же идеи форсировать революцию лишь весной 1906 года.

Милюков пишет об этом так:

«Вернувшийся, наконец, в Петербург Ленин сразу заметил, побывав анонимно на хорах Вольной экономии (в помещении Вольного экономического общества заседал Петербургский совет, – С.К .), что „здесь – говорильня“, „рабочий парламент“, а нужен орган власти, орган партийного руководства большевиков надвинувшейся революционной развязкой. И „боевая организация“ партии приступила к подготовке вооружённого восстания…» [391]