Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Всё это были, конечно, благие пожелания. Когда в конце июля 1916 года забастовал Сормовский завод, то в тот же день у ворот появилось 7 рот пехоты, а рабочим было заявлено, что не хотите, мол, работать – пойдёте на фронт… При этом рабочие не отказывались работать, они отказывались работать за полунищенскую зарплату, в то время как прибыли хозяев составляли 50…70 %, а то и 100 % на основной капитал [695].

Выборы в «рабочие группы» ВПК выявили вполне определённую картину. С одной стороны, в Петрограде, например, на всех крупнейших заводах выборщиками были избраны сторонники большевиков. 27 сентября 1915 года на общегородском собрании выборщиков, несмотря на все уговоры меньшевика К. А. Гвоздёва – председателя рабочей группы Центрального ВПК, большинство выборщиков проголосовало за резолюцию большевиков, но соотношение между сторонниками большевиков и сторонниками меньшевиков составило 90 голосов на 81 голос. Почти «50 на 50»…

29 ноября 1915 года меньшевики и эсеры сумели протащить нужное им решение, хотя им удалось обеспечить выборы лишь в 70 комитетах из общего количества 239 областных и местных ВПК [696].

Ленин писал о «гвоздёвщине» и в октябре 1916 года заявлял, что «царизм убедился, что даже при всей помощи со стороны либерального общества, при всём усердии военно-промышленных комитетов, при всём содействии делу умножения снарядов от господ Плехановых, Гвоздёвых, Потресовых, Булкиных, Чиркиных, Чхеидзе…, нельзя добиться большего…» [697]

Булкин и Чиркин (которых читатель должен помнить по V Лондонскому съезду) были рабочими и после Февраля 1917 года стали дрейфовать к большевикам. Но весной 1917 года не кто-то из большевиков – тот же Молотов, бывший в Петрограде, а меньшевик Чхеидзе был избран первым председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов и был первым председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета… А меньшевик-ликвидатор Гвоздёв входил в Исполком Петросовета, лишь позднее пересев в кресло последнего министра труда последнего Временного правительства.

Возглавлявший в феврале 1917 года Русское бюро ЦК Молотов тоже был избран в Исполком Петросовета, однако «первую скрипку» массы отдали тогда, всё же, Чхеидзе – буржуазный «пиар» своё дело сделал.

Из уже сказанного видно, что даже в 1916 году партия большевиков не была в глазах даже рабочих единственной представительницей их интересов – меньшевикам многие рабочие ещё доверяли и твёрдо были готовы идти за Лениным прежде всего рабочие крупнейших предприятий России. Это была, правда, гвардия рабочего класса – гвардия и по своей организованности и политическому развитию, и по своей профессиональной квалификации, и по месту в экономике страны.

Подобная тенденция не могла не обнадёживать Ленина, однако особо радужных настроений он, как я понимаю, в 1916 году не испытывал, не утрачивая, впрочем, и боевого настроя. Ниже мы подробно разберём письмо Ленина от 11 марта 1916 года из Цюриха в Стокгольм Шляпникову – главной «связи» Ленина с Россией (см. ПСС. Т. 49, с. 192–196)…

Знание этого письма просто-таки необходимо для понимания как тогдашней ситуации, так и политической жизни партии после Октября 1917 года.

Шляпников был для Ленина в тот момент примерно тем же, чем была для блокадного Ленинграда «Дорога жизни»… Через Шляпникова шла переписка с Россией, от Шляпникова Ленин получал достоверную нелегальную информацию, и поэтому для него было крайне важно иметь в лице Шляпникова твёрдого единомышленника, почему Ленин и предпринял обстоятельный «разбор полётов» лично для Шляпникова…

Начал Ленин так:

«Дорогой друг! По поводу Вашего письма и упоминания в нём ходячего упрёка в моей „неуступчивости“ мне хочется побеседовать с Вами подробнее.

Что касается Джемса, то он никогда не разбирался в политике, всегда стоял против раскола. Прекрасный человек – Джемс, но на эти темы его суждения неверны глубоко.

У нас в России (а теперь и в новом Интернационале) вопрос о расколе основной . Всякая уступчивость здесь была бы преступлением. Я хорошо знаю, как много добрых людей (Джемс, Галёрка [М.С. Ольминский. – С.К .], „питерские друзья“ из интеллигентов) были против раскола думской фракции. Все они были 1000 раз неправы. Раскол был необходим. Раскол с Чхеидзе и К 0 и теперь абсолютно необходим. Все колеблющиеся на этот счёт враги пролетариата, с ними нужна не уступчивость…»

Итак, в ситуацию в России вмешался некий таинственный Джемс, который человек прекрасный, но в политике не разбирается, хотя какое-то влияние в партии имеет – иначе Ленин не стал бы тратить на него чернила и место в важном послании…

Кем же был этот Джемс?

Ну, об этом – чуть позже, а пока обращу внимание читателя на то, что позиция Ленина, как видим, уже обеспечила ему даже в своей партии репутацию «неуступчивого», а кое-кто ворчал про себя и о «диктаторстве»…

Оппоненты же честили его «диктатором» в открытую!

Сегодня некоторые «исследователи», выдирая из писем Ленина клочья «цитат», пишут даже о якобы его «интриганстве»… Подобные оценки идут или от непонимания сути тогдашних конфликтов в РСДРП, или от оплаченного стремления навести тень на ясный день.

Вся политическая биография Ленина доказывает его неизменную принципиальность во всех существенных вопросах… Он мог быть не сдержан на язык – что само по себе для интригана не характерно, но он никогда не «ловчил», не «темнил» и не «выгадывал»… Очень рано он увидел верный путь («мы пойдём другим путём») и шёл по нему прямо. А вот многие другие «кривуляли» по тем или иным причинам. Не уклонялся вправо или влево лишь тот, кто шёл за Лениным через все политические дебри так же без колебаний, как люди шли за горьковским Данко…

Увы, таких в руководстве даже РСДРП(б) было до Октября 1917 года не так уж и много. Да и после Октября 1917 года Ленин менее всего был «диктатором» не только по несклонности к подобному поведению, но и потому, что с ним нередко не соглашались собственные соратники (как правило, за редчайшими исключениями, ошибавшиеся)…

Вернёмся, однако, к письму Шляпникову:

«…Все колеблющиеся на этот счёт враги пролетариата, с ними нужна не уступчивость…

Кто же колеблется? Не только Троцкий и К 0, но и Юрий + Евг. Б. (они ещё летом „закатывали сцены“ из-за Чхеидзе!!)…

С ними не уступчивость обязательна.

Радек из них лучший; работать вместе с ним было полезно (между прочим и для Циммервальдской левой), и мы работали. Но Радек тоже колеблется . И наша тактика здесь двусторонняя (этого Юрий + Ник. Ив. никак не хотели или не умели понять): с одной стороны, помочь Радеку двинуться влево, объединить всех, кого можно, для Циммервальдской левой. С другой, ни на йоту не допускать колебаний в основном .