Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Есть и ещё одно мало известное, несмотря на предельную доступность, подтверждение того, что Ленин не рассчитывал на близкую революционную бурю в России и не раздувал её ветер. Это подтверждение – некий доклад, фраза из которого дала название главе, и который Ленин в начале 1917 года прочёл перед молодыми социалистами Швейцарии.

Впрочем, обо всём – по порядку…

7(20) декабря 1916 года Ленин пишет из Цюриха в Женеву, адресуясь В. А. Карпинскому (1880–1965), партийному литератору, заведующему библиотекой и архивом РСДРП в Женеве:

Дорогие товарищи!

Мне надо прочитать здесь доклад о 9.I.1905, а у меня нет материала. Помогите найти, пожалуйста:

1) «Мысль» 1910 (?) – 1911 статьи В. Ильина (то есть его собственные. – С.К .) о стачках в России (О статистике стачек в России, ПСС. Т. 19, с. 377–406. – С.К. ).

2) «Дискуссионный Листок при ЦО РСДРП…», и т. д. [89]

А 9(22) января 1917 года Ленин в цюрихском Народном доме на собрании швейцарской рабочей молодёжи прочёл на немецком языке доклад о революции 1905 года [90].

Начав доклад со слов: «Юные друзья и товарищи! Сегодня двенадцатая годовщина Кровавого Воскресенья, которое с полным правом рассматривается как начало русской революции…», Ленин очень обстоятельно, информативно, простым языком рассказал о ходе и сути революции 1905 года, о её значении для Европы, а закончил так:

«…русская революция… остаётся прологом грядущей европейской революции. Несомненно, что эта грядущая революция может быть только… пролетарской, социалистической…

Нас не должна обманывать теперешняя гробовая тишина в Европе. Европа чревата революцией. Чудовищные ужасы империалистической войны, муки дороговизны повсюду рождают революционное настроение, и господствующие классы… всё больше попадают в тупик, из которого без величайших потрясений они вообще не могут найти выхода…

Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции(жирный шрифт мой. – С.К. ). Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодёжь, которая работает так прекрасно в социалистическом движении Швейцарии и всего мира, что она будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции» [91].

Мог ли Ленин говорить так, если бы он рассчитывал на скорую «грядущую пролетарскую революцию» в России, на которую якобы получил от кайзера или от Антанты «золотые миллионы»?

Что же до факта прочтения Лениным такого доклада в Швейцарии в январе 1917 года, то он был советским гражданам мало известен, хотя легко устанавливался после посещения любой советской массовой библиотеки. Скорее всего, этот факт брежневские начётчики не афишировали, чтобы не поцарапать отполированный глянцевый муляж Ленина как «прозорливого стратега Октябрьской революции». Но факт есть, и этот факт полностью опрокидывает все инсинуации против Ленина, выставляющие его то ли «германским шпионом», то ли тайным эмиссаром Антанты, на выданные ему крупные суммы готовившим ниспровержение самодержавия.

Как уже было сказано, это же, то есть – полную организационную неготовность Ленина и большевиков к нагрянувшим в конце Февраля 1917 года событиям, доказывает и анализ переписки Ленина в тот период.

В связи с только что сказанным может возникнуть естественный вопрос: «Если Ленин не готовил Февраль и не был к нему готов, и если он считал социалистическую революцию делом неблизким, то если бы в России другие – за Ленина – не революционизировали страну в Феврале, то, выходит, и Октября 1917 года не было?»

Это интересный вопрос, и остановиться на нём не мешает. Причём краткий ответ будет таков…

К 1917 году положение всех воюющих держав было почти критическим. Были израсходованы огромные средства, убиты миллионы людей, а решающего перевеса ни одна сторона не получила. Социальным взрывом была чревата ситуация и в Англии, и – тем более, во Франции, а о Германии и вовсе не разговор, поскольку там было особенно туго с продовольствием. Карточную систему продовольственного снабжения немцев называли «образцово организованным голодом».

Но уж где дела шли вовсе из рук вон плохо, так это в России. При этом экономическая разруха была, пожалуй, не самой большой опасностью. Главным было то, что русский мужик – а русский солдат, это и был по преимуществу мужик, устал – даже больше, чем от войны, от полной её для мужика бессмысленности.

Ни царь, ни царская верхушка этого не понимали, да и среди буржуазных верхов это по-настоящему, деловым образом, понимал мало кто. Но тот, кто понимал , не просто сокрушённо качал головой, а готовил дворцовый переворот.

Во-первых, смена декораций могла бы встряхнуть народ, пробудить надежды и заставить мужика ещё повоевать.

Во-вторых, воспользовавшись ситуацией, буржуазия, имеющая экономическую власть, получила бы и власть политическую, что было, конечно, делом для буржуазии желательным и желанным.

В-третьих же, существовала опасность того, что даже неудалый царь, попав в исторический цейтнот, разрешит свои проблемы патом – сепаратным миром с Германией. Кайзер Вильгельм на него пошёл бы, но это никак не устраивало ни Антанту, ни российские буржуазные «верхи», ни проанглийские и про-французские круги российского «общества».

Так что переворот в России в той или иной форме был, по сути, неизбежен. Николай и царизм могли бы избежать его единственным образом – на платформе партнёрства с Германией не ввязываться в 1914 году в европейскую войну. Однако царь Россию в кровавое «болото» войны затащил, и теперь его участь так или иначе была решена.

Это понимали умные люди даже среди царской родни, и уж тем более это понимал Ленин. 31 января 1917 года он опубликовал в № 58 газеты «Социал-Демократ» статью «Поворот в мировой политике».

В своём месте я ещё скажу о ней, а сейчас сообщу лишь, что там Ленин не только оценивал возможность заключения сепаратного мира Германии с Россией, но и возможность переворота , причём даже имена возможных лидеров пост-николаевского правительства назвал – Милюкова, Гучкова, Керенского…

Ленин ведь – даром что находился вне России – за ситуацией следил очень внимательно, изучая европейскую и российскую прессу, в чём был великим мастером.

Однако компетентный независимый аналитик (а Ленин был именно им) никогда не исходит из одного варианта – аналитик всегда проводит свой анализ, не имея полной информации о ситуации. Он ведь – не государственный деятель, получающий все необходимые данные от ведомств, дипломатов, разведки. Если ты обладаешь полнотой информации и полнотой власти, то итог компетентного анализа – твои реальные действия. Если же нет ни того, ни того, итог анализа – ряд вероятных вариантов.