Владимир Виноградов - Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране

Я находился во втором ряду, но вот кто-то подошел к сидящим передо мной в первом ряду и попросил их раздвинуться. Это было сделано, я подумал, что кто-нибудь здесь сядет. Но оказалось, это вроде было сделано для меня: то ли для того, чтобы я видел Хомейни, то ли чтобы он видел меня – не знаю, до сих пор не пойму. Послы были, во всяком случае, весьма удивлены.

Сначала с балкончика краткую речь произнес и.о. министра иностранных дел Ходапанахи, затем дуайен посол ЧССР т. Полачек. Это были приветственные речи, как говорят, приличествующие случаю. Затем выступил «дед». С последней встречи с ним прошел почти год, выглядел он, несмотря на перенесенный сердечный приступ, весьма неплохо – розовый, даже вроде бы пополневший. Никакой физической немощи не было заметно.

Речь «деда» была приличной, национально-патриотической по характеру.

Хомейни начал с того, что Иран ранее угнетался другими державами, затем англичане посадили на шею иранскому народу Реза-шаха, а «союзники» – его сына Мохаммеда. Говорил об унижениях иранского народа, грабеже его богатств союзниками шаха. Иран нынешний, подчеркивал он, не хочет навязывать своих взглядов другим (вот ведь как, а выступая перед работниками МИДа, тот же Хомейни говорил: главная задача – пропаганда ислама, если ее не будет, то лучше закрывать иранские посольства!). Иран не хочет чужой земли, но своей не отдаст никому. Ирак – агрессор, и можно было бы напомнить, что когда-то он входил в состав Ирана, но Иран уважает международные договоры. Кончил добрыми всем пожеланиями.

Умелая речь – твердая, но скромная; с достоинством, но без задиристости; и слова умные, и глупостей нет, как у других новоиспеченных деятелей. Учились бы хоть у «деда» – так говорили послы, еле разгибая затекшие ноги после того, как Хомейни ушел, и пытаясь найти свою обувь среди сотен пар различного размера, валявшихся в прихожей.

Однако больше встреч у дипкорпуса с Хомейни не было.

12 сентября 1981 г. я неожиданно получил письмо от папского нунция о том, что в связи с отъездом его предшественника по дипломатическому списку дуайеном вроде надо бы становиться ему, но он тоже скоро отъезжает, поэтому передает старшинство советскому послу.

Не скажу, чтобы меня это обрадовало. К многочисленным заботам самого крупного посольства с самой крупной колонией прибавляются новые обязанности, да еще и в таких сложных условиях. Но ничего не поделаешь, пришлось быть дуайеном, результатом чего явились многочисленнейшие обращения глав дипломатических миссий иногда по совершенно пустяковым вопросам, что давало мне возможность не очень весело в ответ шутить: «Я ведь не административный чиновник, ответственный за настроение всего дипкорпуса». Но делами дипкорпуса приходилось заниматься.

В то время положение дипломатов было незавидное: продовольствие распределялось в стране по карточкам, а дипломаты их не получали – просто никто в иранском правительстве об этом не подумал. Весьма трудно было с бензином для автомобилей, керосином и мазутом для отопления, дизельным топливом для электродвижков, имевшихся во многих посольствах.

Пришлось мне несколько раз обращаться в разные иранские инстанции. Но успех был: дипкорпус стал снабжаться наравне с работниками МИДа. И мы убедились, что работники МИДа обеспечивались куда лучше, чем остальное население, даже с избытком. Мы это хорошо знали, так как получали продукты прямо в закрытом магазине МИДа на его территории (каждому посольству был выделен определенный день для коллективного приобретения на всех сотрудников продуктов: мяса, кур, яиц, масла, сахара). Были отрегулированы и вопросы снабжения горючим.

Не преуспел только в одном: в получении разрешения на ввоз спиртных напитков. Этого требовали дипломаты западных стран. Напрасно я доказывал шефу протокола МИДа Табатабаи, что иностранцы ведь будут ввозить только для личного потребления, а по шариату (пришлось для этого случая ознакомиться и с ним), иностранцы могут подвергаться наказаниям за употребление спиртного, если будет доказано, что они пили его в присутствии верующих, – Табатабаи имел строгие инструкции не дозволять иностранцам пить алкогольные напитки. Он ответил: «Ваш аргумент правильный только в отношении иностранцев, но, по шариату, тот, кто допустил ввоз в страну алкоголя, должен быть наказан». Вот и «логика». Так что если за продукты и топливо послы меня благодарили, то тут они весьма непрозрачно намекали, что дуайен успеха явно не имеет.

Хуже было дело, когда против посольств или послов совершались явно с ведома властей недружественные акты, а МИД отделывался отговорками. Что мог поделать дуайен, когда к нему обращались потерпевшие послы? Впрочем, послы были снисходительны, они хорошо понимали ситуацию в стране, не раз уже оборачивавшуюся против посольства, главой которого был дуайен.

8 февраля 1982 г. после того, как мою машину с флажком днем обстреляли, когда я ехал на международные спортивные соревнования по борьбе с участием советских борцов, я вернулся в скверном настроении домой. Мне позвонил австрийский посол и сказал, что я, конечно, знаю, что произошло сегодня утром. Я ответил, что не знаю. Тогда он сообщил, что было совершено покушение на посла ФРГ Петерсона, но все обошлось благополучно.

Позвонил Петерсону. Он рассказывает: «Утром ехал из резиденции на севере Тегерана в канцелярию посольства». Кроме него в бронированной машине «мерседес» был еще один человек из Бонна и шофер. При выезде на площадь Керимзанд его обогнала белая автомашина, развернулась и заставила остановиться. Из белой машины выскочило три человека и открыли по автомашине посла огонь из автоматов, сделали 20–30 выстрелов, бросили машину и убежали. Броня и пуленепробиваемые стекла «мерседеса» выдержали испытание. Посол заявил МИДу резкий протест, его срочно вызывают завтра в Бонн «для разъяснений». Послы стран Европейского сообщества имеют в виду встретиться со мной как с дуайеном, чтобы обсудить вопрос о мерах. Я пожелал послу счастливого пути и рассказал о случае со мной. Он был поражен совпадением.

В дипкорпусе открыто высказывали предположения, что попытка покушения на посла ФРГ – дело рук тех, кто хотел бы сорвать начавшееся довольно бурное развитие отношений ФРГ с исламским правительством Ирана, что укрепляло режим в стране. Вспомнили, что не так уж давно с теми же мотивами было совершено покушение на представителей ФРГ, работавших в Иране по частному контракту.

Через пару дней позвонил посол Бельгии и спросил от имени «европейской десятки», каков ответ Ирана.

– Чтобы иметь ответ, надо сначала задать вопрос, – сказал я.

– А разве вы ничего не сделали в связи с покушением на жизнь посла ФРГ?