Евгений Воробьев - Земля, до восстребования

- Если в связи с праздником пасхи администрация решила быть милосердной и отменить карцер совсем, я с благодарностью приму такой акт милосердия. Но временная отсрочка - милостыня, и я ее не приму.

Капо гвардиа находился в весьма затруднительном положении. Под конец беседы он признался, что требование отпустить Чинкванто Чинкве исходит не только от капеллана. Об этом стало известно всем узникам в эргастоло.

От уборщика с седой бородкой Этьен знал, что каторжники возмущены, ругают тюремное начальство последними словами: весь пасхальный праздник отравлен, когда в карцере томится христианская душа. Заключенным стыдно за администрацию, которая берет на свою душу такой грех. Чего же тогда стоят призывы к морали и справедливости?! И держать узника на хлебе и воде в день, когда воскрес Христос, - неприличная жестокость.

Капо гвардиа явился еще раз, снова уговаривал Чинкванто Чинкве, но тот стоял на своем и отказался покинуть карцер.

Этьен успел всесторонне обдумать предложение капо гвардиа и только делал вид, что упрямится, капризничает себе во вред. По всем расчетам покидать сейчас карцер невыгодно. Во-первых, где гарантия, что ему не придется отсидеть оставшиеся пять дней карантина плюс старые восемь дней подряд? Это будет мучительно. А во-вторых, маловероятно, что в пасхальные дни его оставят в карцере на хлебе и воде. Если же ему будут давать в эти дни суп, то сам бог велел проторчать всю пасху в карцере, чтобы последующее наказание голодом стало не таким чувствительным.

Он оказался прав в своих предположениях. В дни пасхи ему и впрямь делали поблажки, чтобы все узнали о милосердии капо диретторе. И благодаря своей хитрости новосел перенес карцер без голодных обмороков, без приступов головокружения.

Его вывели из карцера в пасмурный день, а он, отвыкший от света, щурился так, словно его ослепило нестерпимое солнце.

Медленно поднялся он на третий этаж и остановился перед камерой 36. Этьену померещилось что-то знакомое в лице тюремщика, который дежурил в коридоре.

- Не узнаете? - спросил тюремщик.

- Не могу вспомнить.

- А я предупредил синьора, чтобы он не скучал без меня. Узнал, что вас отправляют сюда, и потому крикнул, когда вы стояли на палубе: "До скорого свидания!" Только вот не думал, что синьор едет к нам в гости на всю жизнь.

Новый знакомый успел сообщить - он был в отпуске и привез из деревни фрукты, может доставлять их за недорогую цену.

Чинкванто Чинкве поблагодарил, но отказался; он беден как тюремная крыса. Тюремщик обещал принести фрукты без денег, когда-нибудь сочтутся. Зовут его Пьетро, а прозвище у него "Апостол-Пьетро" - в подтверждение он побренчал связкой ключей. Этьен всмотрелся в благообразное лицо - он в самом деле похож на ключаря райских врат, каким его изображают на всех картинках и иконах.

Первая дверь, ведущая в камеру, деревянная, обита железом, с окошечком, в которое едва можно просунуть миску с супом, стена шириной без малого метр, второй дверью служит железная решетка.

На самом деле камера светлая или так кажется после карцера? А насколько здесь суше? Ему полагаются два одеяла и подушка, набитая морской травой.

Он забрался на табуретку и прильнул к окну, закрытому "волчьей пастью". В верхнюю щель, кроме клочка неба, видна полоска моря, оно тускло синеет совсем рядом.

Ему даже послышался натужный скрип уключин невидимой лодки. Может, лодка и в самом деле плывет где-то близ берега? Нет, это скрипнула ржавая петля или щеколда.

Долго, очень долго стоял он на табуретке, не отрывая взгляда от моря, уходящего к горизонту. Одни только глаза оставались у Этьена на свободе, и он смотрел на чаек, на море, все в белых гребешках, на дымок парохода в серо-синей дали...

96

Ранним утром Гри-Гри имел обыкновение заходить в кафе "Греко" возле площади Испании, в этом кафе когда-то сиживал Гоголь. Сегодня Гри-Гри не успел дойти до своего столика и заказать чашку кофе, как узнал из обрывков всеобщего возбужденного разговора, что Гитлер, а вслед за ним Муссолини объявили войну Советскому Союзу.

В "Греко" показалось душно. Гри-Гри не стал завтракать и вышел на виа Кондотти.

Почему не слышно газетчиков? Все газеты уже распроданы? Или опоздали?

Нужно как можно быстрее добраться до посольства, с каждым часом осложнений будет все больше. А как же персонал торгпредства в Милане? Наверное, уже укладываются. Хорошо, что Тамара в отпуске, в Крыму. Но тут же Гри-Гри подумал, что отсутствие Тамары сейчас весьма некстати: она повидалась бы с Джанниной и оставила бы ей деньги для Этьена. А как Джаннина смогла бы потом объяснить происхождение денег?

Впрочем, незачем ему сейчас над этим ломать голову. Тамары нет, денег нет, и передать что-нибудь Этьену не удастся.

Гри-Гри пересек площадь Испании и поднялся по лестнице, восходящей широкими ступенями к улице Четырех фонтанов. На лестнице, несмотря на ранний час, оживленно, не протолкаться. Излюбленное место художников здесь они встречаются, нанимают натурщиц, показывают свои картины, продают их. И здесь сейчас толпа темпераментно обсуждала последние новости - война с русскими!

Узкая, бесконечно длинная улица Четырех фонтанов ведет к вокзалу. На пересечении с виа Национале Гри-Гри свернул налево - кратчайшая дорога к посольству.

На площади Гри-Гри пробился к продавцу газеты "Мессаджеро". Сегодня его луженая глотка отдыхала - заголовки на первой странице кричали сами. У стационе Термини митинговали, размахивали итальянскими и немецкими флагами.

Шагая по улице Гаэта к зданию посольства, Гри-Гри подумал: "Если посольство уже блокировано, полезнее не торопиться, задержаться в городе. Явиться в посольство перед самым отъездом. Вдруг я - единственный советский гражданин, который остался по эту сторону ограды? Может, там, в посольстве, и газет сегодняшних не видели и не могут их купить?"

У посольства большая и шумная толпа. Фашисты выкрикивают антисоветские лозунги. Как Гри-Гри и предполагал, карабинеры никого не выпускают из здания посольства и не впускают туда. На фоне безоблачного голубого неба вьется дымок над трубой: нетрудно догадаться, что в посольстве горит камин, жгут бумаги.

Гри-Гри направился к телефону-автомату. Тщетно, телефоны посольства отключены. Он зашел на телеграф - связь с Москвой прекращена.

Гри-Гри знал, что детей из советской колонии вывозят по субботам на взморье автобусом. Но, стоя в толпе возле здания посольства, Гри-Гри обратил внимание на то, что автобус не возвратился: из-за тесноты в гараже автобус обычно стоял под аркой ворот, теперь его не было там. Можно себе представить, как волнуются родители в ожидании детей!

Гри-Гри жил на частной квартире, как многие сотрудники посольства, технические эксперты, представители торгового ведомства, корреспонденты.