Филипп де Коммин - Мемуары

Он отдал все то, о чем я сказал, разорив своих детей и королевство, потому что верил в то, что сам видел, и понимал, что иначе он не освободится [310]. И надо полагать, что люди, поступающие таким образом по отношению к своим детям и подданным, за что их и настигает расплата, не обладают твердой верой и не понимают, что оскорбляют этим бога и нарушают его заповеди.

Разве найдется такой государь, кто, удерживая город своего соседа, по его требованию пожелает его вернуть из страха перед богом и адскими муками? А король Иоанн отдал так много единственно ради того, чтоб выйти из тюрьмы. И я еще раз скажу, что это – от недостатка веры.

Выше я задал вопрос: кто будет расследовать дела высших и кто обратится к судье, кто будет судьей и кто покарает злодеев? Я отвечу на это, что обвинением послужит плач и стон народа, который они угнетают и притесняют столькими способами без жалости и сострадания; горестные жалобы вдов и сирот, чьих мужей и отцов они убили, заставив страдать тех, кто остался после них, и вообще всех, кого они преследовали и чьего имущества домогались. Это и послужит обвинением, и их пронзительные крики, плач и жалостные слезы дойдут до господа нашего, который и будет истинным судией и, вероятно, не захочет оттягивать наказания до того света, а накажет их на этом.

Таким образом, следует полагать, что они понесут наказание за то, что не пожелали верить и не имели твердой веры и убеждения. Потому необходимо, чтобы господь давал соответствующие знаки и предупреждения, дабы они сами и все люди верили, что не избегнут наказания за свою жестокость, и чтобы господь обратил на них свою силу, могущество и справедливость. Ибо никто иной в мире, кроме него, не способен на это.

На первый взгляд кары господни отнюдь не так велики, как они представляются по прошествии времени; и ни одна из них не постигает государя, или тех, кто управляет его делами, или же управляющих большими общинами без того, чтобы она не имела весьма больших и грозных последствий для подданных. Я считаю несчастьями лишь то, что ощущают на себе их подданные [311], ибо упасть с лошади, сломать ногу, схватить сильную лихорадку и затем излечиться – все это идет им на благо, и от этого они становятся мудрее. Несчастья же случаются тогда, когда господь настолько оскорблен, что не желает более терпеть и проявляет свою силу и божественную премудрость. Прежде всего он омрачает их разум, нанося тем самым великую рану всем, кого это затрагивает. Он вносит смуту в их дом, вызывая недовольство и раздоры. Государь тогда настолько восстает против господа нашего, что отвергает советы мудрых людей и возвышает людей новых, не наделенных мудростью, неблагоразумных, льстецов, которые поддакивают всем его словам. Если он хочет обложить налогом в один денье, то они предлагают два; если он хочет наказать человека, то они предлагают его повесить, и прочее в том же духе; и делают это ради того, чтобы государя сильнее боялись и чтобы придать ему в глазах других больше достоинства и доблести в надежде, что благодаря этому и их самих больше будут бояться, как если бы его престиж составлял их наследственное достояние.

Те же люди, которых такие государи с подобными советниками изгоняют, отказывая во всем, и которые долгие годы несли службу и завязали связи и дружбу в своих землях, выражают недовольство вместе со своими друзьями и благожелателями. И случается, что их так прижимают, что они вынуждены защищаться или бежать к каким-либо своим соседям, которые бывают врагами и недоброжелателями тех, от кого они бегут. И в раздоры внутренние вмешиваются со стороны. А существуют ли ненависть и вражда более сильные, чем между бывшими друзьями и приятелями?

От внешних врагов, когда внутри существует единство, защищаться легко, поскольку у них не найдется никаких сторонников и единомышленников. Но думаете ли вы, что недостаточно мудрый государь, окруженный безрассудными людьми, сумеет заблаговременно распознать приближение такой беды, как раздоры среди своих, или осознать, что это будет ему во вред? Или же понять, что это идет от бога? Нет, он будет все так же обедать, спать, держать столько же лошадей и платьев и окружит себя еще большей свитой, ибо привлекает к себе людей, раздавая обещания и распределяя между ними все то, что осталось от имущества изгнанников, а также и свое собственное имущество, дабы пуще прославиться. А в тот час, когда он будет менее всего помышлять об этом, господь выдвинет против него врага, о котором он, возможно, никогда и не думал. Тогда возникнут у него дурные мысли и сильные подозрения насчет тех, кого он оскорбил, и начнет он бояться многих из тех, кто не желает ему никакого зла. И не станет он искать убежища у бога, не положится на свои силы.

Разве не наблюдали мы в наше время подобных случаев, происшедших совсем рядом с нами? Ведь видели мы короля Эдуарда IV Английского, столь рано умершего, главу дома Йорков. Разве удалось ему уничтожить род Ланкастеров, под властью которого его отец и он сам жили долгое время, принеся оммаж английскому королю Генриху VI, происходившему из этого рода? Нет, хотя Эдуард впоследствии и держал Генриха долгие годы в заключении в замке Лондона – главного города Английского королевства, а затем, наконец, велел умертвить.

И разве не видели мы также первого и главного распорядителя всеми делами упомянутого короля Эдуарда, графа Варвика, который перебил всех своих друзей, и прежде всего герцогов Сомерсетов, а в конце стал врагом своего господина, короля Эдуарда, выдал свою дочь замуж за принца Уэльского, сына короля Генриха VI, и возжелал восстановить на престоле дом Ланкастеров, но был разбит в сражении и убит вместе со своими братьями и сородичами? То же самое было и с многими другими сеньорами Англии, которые сначала убивали своих врагов, а затем, когда наступал подходящий момент, дети последних мстили им и убивали их самих.

Надо думать, что подобные удары наносит именно божественное правосудие. Но, как я говорил в другом месте, королевство Англии – единственное из всех королевств пользуется той милостью, что здесь страна и народ не разоряются и не разрушаются и не сжигаются постройки, а злая судьба преследует только военных, особенно знать. Таким образом, ничто не совершенно в этом мире.

После того как король Эдуард Английский справился со всеми своими делами в королевстве и получил от нашего короля 50 тысяч экю, ежегодно доставляемых в его лондонский замок, столь разбогатев, что богаче и быть невозможно, он внезапно умер от меланхо,-лии, вызванной женитьбой нашего короля, ныне царствующего, на мадам Маргарите, дочери герцога Австрийского. Он заболел сразу же, как только получил эту новость, ибо рухнули его надежды на замужество собственной дочери, которую он уже повелел называть мадам дофиной, и мы прекратили выплачивать ему пенсию, которую он считал данью, хотя она не была ни тем ни другим, как я выше объяснил.