Анатолий Сафонов - Вспоминая Владимира Высоцкого

…Федору Абрамову, большому писателю, другу Театра на Таганке, которого, к сожалению, уже нет с нами, низкий поклон. Если б не его вмешательство, не вышла бы моя первая публикация о Высоцком — 1980 год, май месяц, журнал «Аврора». Только авторитет Абрамова заставил снять традиционный тормоз по кличке «как бы чего не вышло».

Сведения о том, что Владимир был доволен статьей в «Авроре» — от его близких и от Валерия Плотникова, которому за несколько дней до 25 июля поэт бодро ответил (на вопрос, как понравилось): «Приятно о себе читать не на латинском шрифте»…

Это горький юмор, это следствие непростительной небрежности, долголетнего вакуума вокруг имени Владимира Высоцкого. Однако тем большее спасибо энергичному, горячему вмешательству Федора Абрамова.

… В Доме офицеров во Владивостоке читаю записку, пришедшую из зала: «Когда будут названы все недруги Высоцкого?» Отвечаю, как умею: «Голос и стихи Володи призывают не мстить недругам, не держать зло за зло, а жить, дышать и успеть в отпущенный срок исполнить человеческое назначение, расплатиться по счету добра и любви — к друзьям, к труду, к языку, к родной земле».

…В Доме моряка выступавший там артист обратился весело к залу: дескать, я на «бис», если попросите, могу исполнить пародию на Владимира Высоцкого… В ответ — единодушное молчание огромного собрания людей. Не пожелали слушать таких пародий.

…В 1973 году я должен был в сжатые сроки поставить на телевидении двухсерийный спектакль по Г. Флоберу. Руководство охотно шло на все мои предложения — по сценарию, по характеру съемок, по актерским кандидатурам. В том числе — и по поводу Высоцкого в главной роли. Однако артист был «на особом счету», и список исполнителей пошел «наверх» — за одобрением. Владимир с женой улетели в Пицунду, настало время отпусков. Через неделю мне ответили изумительно странно: участие Высоцкого разрешаем, но только в том случае, если в роли героини выступит Марина Влади…

…Хотел бы я сегодня перечесть мою телеграмму в Пицунду. Как это мне удалось смягчить обиду от столь витиеватого оскорбления «сверху»! Помню лишь многословие своего объяснения и дальнейшее спокойствие Володи по поводу репетиций пьесы без него. В главной роли снялся Леонид Филатов.

…В 1969 году приказом по Таганке начата работа над «Часом пик» по повести Ежи Ставинского. Высоцкий был назначен на одну из главных ролей — узколобого завистника, чиновника Обуховского. Одновременно, вместе с А. Буровым, он становился ассистентом постановщика. Первая репетиция — в малом зале. Высоцкий показывает, рассказывает, анализирует тему зависти и комплекса неполноценности. Очень горяч и подвижен, для первой встречи даже чересчур. Мы следим с интересом, но без восторга: такой напор требует адекватной затраты в ответ. А Володя, кажется, более нас готов и к разговору, и к разбору текста, и — что совершенно очевидно — даже к премьере спектакля. Репетиция закончилась. Назавтра Володя улетел на съемки и в следующий раз появился на «Часе пик» в день премьеры…

…Грешно обвинять, осуждать актеров за традиционность бытовых придирок к «знаменитому» коллеге… Но вместе с тем недостойно человека забывать подлинное положение дел и выдумывать то, чего не было. Крепко держится в памяти: сбор труппы, Володя сидит особняком. Актриса публично обвиняет его в том, что он не здоровается с ней. Актрисе многие кивают, но при этом не выглядят обиженными, они — сила. Они обличают зарвавшегося кумира. Когда в глазах нескрываемая злость — попробуй поздоровайся… А у кумира в те же дни — походы к начальству, обивание порогов, и прошения, и залпы отрицательных эмоций: запрет сниматься на «Мосфильме», запрет пластинки, обман в журнале, и окончательно снята уже напечатанная афиша его вечера по линии филармонии. Даже не сольного, а совместно с… Инной Кашежевой.

…В Театре на Таганке — открытие сезона: все в зале, веселые и дружные, на сцене — экран, труппа смотрит любительский фильм о прошедших гастролях… Каждого, кто появляется на экране, сопровождает смех, реплики, актерские приветствия… Когда среди таганцев в фильме появился Володя, наступило молчание… Об этом он и говорил в тот же день: «За что же они меня так?» А мы и не думали, что это его так больно задевает… А ему, оказывается, было очень плохо. И он, оказывается, не был защищен перед лицом актерского недружелюбия. И ему, как выясняется, совсем не только «Гамлетом» был нужен театр в последние годы: забежал и улетел. Чувствительность по адресу актеров — увы, наши поздние прозрения…

…Крепко держится в памяти, каким закулисным юмором сопровождались поездки Высоцкого за рубеж… Сколько желчи и угрюмой неприязни было разлито в воздухе родного театра. Правда же, что актеры как дети. Когда случилось горе, слезной волной смыло все, что питало неприязнь. Все, как у людей…

…Первый Володин приезд из Парижа: ну, город! Сплошной праздник. Карнавал лиц, веселья, искусства, любви, истории… От радости обрушил на товарищей град подарков. Мне достался гигантский черно-серый шарф, как плед. До сих пор в нем греется зимой моя дочь. Второй приезд — и все наоборот. В обыденности растаяло очарование. Город серых клерков, скупердяй на скупердяе, жизнь посвящена добыче франка. Куда девались щедрость, доброта, безалаберность, где эта нежная влюбленность в свою историю… Будни быта, пробки на улицах, и пробкой делячества заткнуты души… Конечно, их вскроют на рождество, и они опять вспыхнут, запенятся и снова обманут новичков расчетливым, кратким простодушием карнавала…

Расстроенный, язвительный, обманутый — таким мне помнится Владимир после вторичного посещения «вечного города».

…Конечно, никогда не дастся Высоцкий нарисовать себя гладким, сусальным, румяным, не позволят его стихи казаться патетическими, бездумно-послушными. Не солгавший «ни единой буквой» бывал и резок с перебором, и подозрителен с излишком. Осчастливил жезлом дружбы сотни людей, но и лишал прав с той же поспешной щедростью. В первой статье я упрекнул его: «меняет друзей на фаворитов», и был уверен в его гневной реакции. Но он был уже в другом настроении, до смерти оставалось меньше месяца. Я не угадал, и он не разгневался, а согласился — видимо, правильно меня поняв.

…А я опечален был не по своему, конечно, поводу. Мое личное уже давно откипело. Я был расстроен его, как мне казалось, несправедливой переменой к близкому человеку… Но хоть все так и хоть, в самом деле, под горячую руку Володя мог послать подальше самых близких и бывал суровее наждачного материала… Отыскать в памяти примеры грубости все-таки изрядный труд. А что возникает в голове, когда глядишь на его фото или слушаешь песни?.. Артистичный дружок Ваня Дыховичный учит Володю, как владеть рулем и как надо уважать в шоферстве профессию… Очень расстроен Ваня: ученик попался чересчур порывистый, кивает, да не вникает… Потом Володя уговаривает Ивана выступать с ним в концертах, и девически краснеющие Ванины щеки выдают мучения; но учительство Высоцкого успешнее, чем автошкола Дыховичного: песням Ивана — бурные овации, несмотря на такую мощную конкуренцию. А старший по цеху «конкурент» стоит за кулисами и сияет: вот, мол, какой успех, а ты боялся…