Наталья Муравьева - Беранже

Общество Апостолов распалось, но шевалье де Пиис продолжал свою деятельность осведомителя, оставаясь членом либерального общества «Друзей печати», и получал от правительства кресты и пенсии.

Час сумерек с его зыбкой окраской. В окнах домов зажигаются первые огоньки, а в мастерских, на фабриках, в лавках опускают ставни, задвигают тяжелые засовы. Усталый рабочий люд заполняет улицы предместий. Кто спешит домой, кто на свидание к Марго или Жанетте, а кто — в кабачок.

И ему, Беранже, тоже пора расправить плечи, пройтись. Новая строфа песни отточена, отшлифована на славу. Сколько трудов потребовалось для этого!

На деревянном простом столе, который служит ему и для еды и для работы, рядом со стопкой бумаги громоздятся словари, справочники. Это друзья и помощники Беранже. Он постоянно советуется с ними в поисках самого точного и меткого слова, в стремлении проникнуть в его глубины, разгадать его разнообразные смысловые оттенки, заставить слово блестеть в стихе новыми гранями. Разведчик недр живой речи, молотобоец и ювелир — все это соединилось для Беранже в ремесле поэта. Поиски, добыча — и тут же беспощадно строгий отбор.

Все должно быть в песне естественно, доходчиво и в то же время предельно кратко. Цветистые эпитеты и затейливые украшения лишь затемняют ее смысл, они не нужны в этом жанре — к таким выводам пришел он. Поступь песни должна быть легка и стремительна, облик — ясен и целен. Единство мысли, чувства и их словесного выражения — залог действенности песни.

Он уже успел далеко уйти в своих размышлениях и поисках от поэтических формул «Погребка», от его примитивной морали, выраженной когда-то в четырех словах: смеяться, петь, любить и пить!

Конечно, он не изгнал из своих песен смех и шутку. Но веселый блеск застольной песенки сочетался в его поэзии с гражданским пылом. Задорный напев улицы — с ясностью и чистотой классических образцов.

Он еще чувствует себя в начале пути, но уже приступил к своей главной жизненной задаче — дать Франции новую песенную поэзию, которой раньше у нее не было.

Размышляя обо всем этом, Беранже тщательно чистит воспетый им «старый фрак», облачается в него и выходит на улицу. Работа его над песней продолжается всюду, где бы он ни был. О чем сегодня спорят в кабачках, какие песенки поют на бульварах, что волнует литераторов и политиков на их сборищах — все он должен знать, слышать, во всем улавливать главное, добывая тот жизненный сок, который заиграет в его песнях.

Куда направить шаги? Прежде всего, конечно, пообедать. С тех пор как Кенекур с семьей переехал в 1813 году в Париж, на столе милейшего настоятеля «Монастыря беззаботных» всегда ставится прибор для брата Весельчака. Здесь Беранже чувствует себя как дома. Можно отвести душу, если есть неприятности, отдохнуть после напряженного дня. А потом, набравшись сил, пойти куда-нибудь в более многолюдное общество.

«Погребок» к 1817 году как-то зачах и распался. Большинство его членов перешло в песенное содружество «Ужины Мома». Мом — божок иронии и шутки в античной мифологии — обычно изображался с погремушкой в руках, и председатель «ужинов» обладает этой божественной регалией. Погремушка служит на сборах вместо звонка, и Беранже часто потрясает ею, зовя к тишине и вниманию балагуров, собравшихся за длинным столом в ресторане Бовилье…

Здесь, на песенных сборах, укрепились некоторые старые знакомства Беранже и завязались новые. Впрочем, он не ищет знакомств, особенно со знатными персонами, они сами его ищут. Банкиры и политики, академики и поэты наперебой приглашают Беранже в свои салоны.

Конечно, простой кабачок и компания испытанных друзей привлекательнее для Беранже, чем светские гостиные. Но надо искать опоры для новой песенной поэзии в различных кругах общества, он пришел к этому убеждению с тех пор, как предпочел песню всем другим жанрам.

«Я сочетался браком с этой бедной, но веселой девушкой, собираясь сделать ее достойной приема в салонах нашей аристократии, но не заставляя ее отказываться от старых знакомств, ибо она была дочерью народа, от которого ждала своего приданого. И я был вознагражден гораздо больше, нежели того заслуживали мои произведения, хотя они и обладали той особенностью, что благодаря им в продолжение лет двадцати поэзия вторгалась в политические дебаты», — напишет Беранже в своей «Автобиографии».

Итак, он теперь захаживает в литературные и политические салоны. Бывает иногда в салоне Бенжамена Констана. Этот корифей либерализма обладает выдающимся ораторским и литературным талантом. В 1816 году публика зачитывалась его романом «Адольф», в котором с большим психологическим мастерством нарисован тип современника, молодого француза начала XIX века.

Бурные речи и споры слышатся и в других оппозиционных салонах. У промышленника Давийе собираются либералы и бонапартисты. В салоне литератора-академика Жуй господствует вольтерьянский антиклерикальный дух. Сюда Беранже заглядывает охотно.

С Этьеном Жуй он познакомился еще на обедах «Погребка» и нашел в нем не только веселого застольного собеседника, но и неутомимого пропагандиста своих песен. Отшельник — такое прозвище получил Жуй в дружеском кружке. Оно произошло от названия книги его очерков «Отшельник с шоссе д’Антенн», и есть в этом прозвище веселая лукавинка. Завзятый вольнодумец, широкоплечий, румяный острослов, с военной выправкой и громким смехом, меньше всего походит на какого-нибудь постного святошу, пустынника-анахорета.

До того как он взялся за перо, Жуй вел полную приключений жизнь. Еще юношей побывал в Гвиане, потом служил в Индии в Люксембургском полку. Потерял два пальца правой руки, участвуя в морском бою. В годы революции служил в армии под начальством генерала Морана. Лишь годам к тридцати пяти Жуй поселился в Париже и сделался литератором. Из-под быстрого пера его выходили и трагедии, и критические статьи, и либретто опер, и застольные песенки, и памфлеты, и очерки. Он как будто спешил наверстать упущенное. Ни в одном жанре не достигал больших высот, однако писал остро, живо и с профессиональным мастерством. Да, это был необыкновенный отшельник!

Так говорилось о нем в песенке Беранже «Другу-отшельнику», пропетой за столом Жуй в день его рождения.

За столом у Жуй Беранже решил впервые пропеть свою новую песню «Бог простых людей».