Иерофей Влахос - Одна ночь в пустыне Святой Горы

Бесстрастие абсолютно необходимо. Однако это не означает, что оно — наивысший дар молитвы и приобретение всего. Отсюда далее начнется восхождение к Богу. Святые отцы тремя словами описывают это духовное восхождение к боговедению. Очищение, просвещение, совершенство. Чтобы быть более понятным, приведу тебе два примера из Священного Писания: восхождение Моисея на гору Синай для получения Закона и путешествие израильского народа в землю обетованную. Первый случай объясняет святой Григорий Нисский, второй — святой Максим.

— Отцы всегда вдохновляют нас. Они верно истолковывают слово Божие, и потому мне хотелось бы услышать святоотеческие толкования.

— Евреи прежде всего очистили свои одежды и освятили себя, повинуясь заповеди Божией: Освяти их, пусть вымоют одежды свои, чтоб быть готовыми к третьему дню. Далее, в третий день, весь народ услышал громы и глас трубный и увидел молнии и густое облако над горой Синайской. Гора же Синай вся дымилась. Народ подошел к подножию Синая, и лишь один Моисей вошел в светлое облако, достиг вершины, где и принял скрижали Закона. По толкованию святого Григория Нисского, путь к божественному знанию — очищение тела и души. Готовящийся к восхождению должен быть, насколько возможно, чист и незапятнан как телом, так и душой. Помимо того, по божественной заповеди, ему следует омыть одежду — не вещественную, ибо она не станет препятствием для тех, кто стремится к боговидению, но одежду сей окружающей жизни, то есть все дела в нашем бытии, которые, как платье, окружают нас. Нужно удалить от горы и бессловесных тварей — другими словами, преодолеть из чувства возникающее знание. Преодолеть всякое знание, которое приносят органы чувств. Очиститься от любого чувственного и бессловесного движения, омыть помыслы и расстаться с их спутником — чувством. Приготовившись и очистившись таким образом, можно отважиться приблизиться к покрытой густым облаком горе. Однако, опять же, гора была недоступна для народа, и только Моисей (то есть избранный к восхождению) приблизился к ней. Вот как, отец мой, сначала осуществляется очищение, а затем — вступление в созерцание. Великие блага, стало быть, следуют за очищением, и оно необходимо для принятия их.

— Напомню, — продолжал боговдохновенный подвижник, — и другой пример. Святой Максим Исповедник пишет, что в мистическом восхождении к Богу существует три стадии. Практическая философия — отрицательная (очищение от страстей) и положительная (приобретение добродетелей), естественное созерцание, при котором очищенный ум созерцает все творение, то есть внутренний смысл вещей, познает духовный смысл Священного Писания, видит Бога в природе и молится Ему, и только затем наступает третий, последний этап — мистическое богословие, соединяющее подвизающегося верующего с Богом. Все три ступени видны в исходе израильского народа. Прежде всего израильтяне бежали из рабства египетского, затем переправились через Красное море, в котором погибло все египетское войско, после чего достигли пустыни, где принимали различным образом дары божественного человеколюбия (манну небесную, воду, светлое облако, Закон, победу над врагами), и лишь после упорной и долгой борьбы вошли в землю обетованную. Таков и подвижник Иисусовой молитвы. Поначалу он выходит из-под рабства страстям (практическая философия), потом входит в пустыню бесстрастия (естественное созерцание), где получает дары любви Божией, и, наконец, за ревностную борьбу удостаивается земли обетованной (мистическое богословие) — совершенного единения с Богом — и наслаждается вечностью в созерцании Нетварного Света. Разумеется, богоносные отцы не отделяют три названные этапа друг от друга. То есть это не означает, что, достигнув естественного созерцания и мистического богословия, мы оставим аскетические упражнения и сокрушение о грехах — практическую философию. Напротив, возрастая духовно, человек все более подвизается, чтобы не потерять милость, которую приобрел. Удостоившись божественных откровений, советуют отцы, следует еще сильнее заботиться о любви и воздержании, чтобы, сохраняя безмятежной страстную часть, иметь неоскудеваемый свет души (святой Максим). Человек всегда должен идти по духовному пути со страхом. Прежде им должен овладеть страх осуждения, наказания (начальный страх), затем — потери благодати и отпадения от нее (совершенный страх). Со страхом и трепетом свое спасение соделовайте (Флп. 2, 12), — говорит Апостол Павел.

— Поведайте, отче, о дарах, которые принимает делатель молитвы после очищения, перед блаженным состоянием совершенного единения с Богом. Расскажите мне далее об иных плодах молитвы.

— Монах, привыкший осуждать себя, чувствует божественное утешение, Христово присутствие, излучающее сладостное безмятежие, нерушимый мир, глубокое смирение, неутолимую любовь ко всем. Утешение от этого божественного присутствия нельзя сравнить ни с каким человеческим. Я знал подвижника, который тяжело заболел и отправился в больницу на лечение. Лучшие врачи, питавшие к нему уважение, облегчали ему страдания. И вот он поправился, поблагодарил их и возвратился в свою келлию. Однако в скором времени ему стало хуже, и, поскольку он жил отдельно, братия не знали об этом. Он тяжко страдал, но чувствовал такое утешение от Бога, которое не сравнимо ни с вниманием и человеколюбием врачей, ни с действенным эффектом лекарств. Такого покоя он никогда прежде не испытывал. Вот почему некоторые пустынники тщательно избегают человеческого утешения (что совершенно непонятно для мирян, преданных мирской жизни), чтобы ощутить дивную сладость и неутолимую радость божественного утешения…

— Чудный плод умной молитвы! — воскликнул я. — Продолжайте, отче.

— Человек приобретает безмятежие в скорбях, которые доставляют ему ближние. Он пребывает на небесах (лазурных и сияющих) духовной жизни, куда не достигают стрелы людей земли. Он не только не испытывает притеснений, но даже не замечает их вовсе. Самолет невозможно забросать камнями — он просто не почувствует их. Подобное происходит и с таким человеком. Для него не существует скорбей, происходящих от клеветы, преследований, пренебрежения, осуждения — одна лишь печаль о падении брата. Если же и возникает скорбь, он знает способ справиться с ней. О таком случае рассказывается в Отечнике: Некто из старцев пришел к авве Ахиле. И увидел его, выплевывающего кровь. И спросил брат авву: Что это, отче? Старец ответил: Это были слова одного брата, которые опечалили меня. Я старался не принимать их и просил Бога отвратить меня от тех слов. И сделались они как кровь в устах моих, и я выплевал их, и вновь обрел я безмолвие мое и позабыл свою скорбь.