Виктор Шустиков - Футбол на всю жизнь

Выходит, немаловажную роль сыграли в нашей судьбе ветераны. А мы спешим… И при этом стараемся придать этой спешке какое–то «научное» обоснование, ссылаемся на опыт, на средний возраст команд США, Японии, ФРГ в плавании, легкой атлетике, гимнастике… И не хотим видеть, что делается в пашей родной стихии — в футболе. А взглянуть стоит. Здесь есть немало интересных фактов для размышлений…

Начну со Стенлли Метьюза. Его биография хорошо известна советским любителям футбола: в пятьдесят лет он оставался на левом краю атаки и был лучшим игроком своего клуба! С рывками, финтами, выходами Стенл- ли не могли, случалось, справиться защитники, годившиеся ему в сыновья.

Мне могут сказать: это исключение. Но не такое уж редкое. В 1958 году на чемпионате мира линию атаки Австрии возглавлял двадцатилетний Ханс Буцек. Читая книги о той поре, рассказывающие, как Лев Яшин взял пенальти, пробитый известным форвардом, я представлял его себе человеком из далекой истории. И вдруг в году семидесятом, во время очередной поездки «Торпедо» в Австрию, я встретился с Буцеком лицом к лицу на зеленом поле. Он по–прежнему был в строю и вел вперед своих неугомонных партнеров. Я смотрел на него и думал, что у нас уже давно покинули поле одногодки Буцека, такие, как Валерий Лобановский, Николай Маношин, Эдуард Мудрик, Виктор Понедельник, Георгий Рябов, Иосиф Сабо и многие другие.

Иногда говорят, что «старики» мешают молодым занять «место под солнцем». Однако практика опровергает это утверждение начисто. В 17 лет Эдуард Стрельцов получил «пост» центрального нападающего сборной СССР и вместе с ней в далеком Мельбурне завоевал звание олимпийского чемпиона. Очень скоро получили признание Геннадий Лагофет, Михаил Гершкович, Юрий Смирнов и другие. Истинным талантам никто не может закрыть дорогу в спорт. Одаренный спортсмен всегда сумеет завоевать себе «место под солнцем», и чем в более серьезной борьбе произойдет это завоевание, тем скорее молодой игрок станет настоящим бойцом.

Возрастной ценз наносит серьезный моральный ущерб нашему спорту. Моральный потому, что большое число выдающихся мастеров спорта, подходя к так называемому «критическому возрасту», определенному нашими стандартами, перестает, случается, серьезно работать, заражается пессимизмом. Только очень сильные духом способны идти наперекор судьбе. Разве не стоит вспомнить, сколько «специалистов» объявили после чилийских баталий «стариком» Яшина? Льву Ивановичу в ту пору минуло 33 года, и не будь он истинным Львом, легко бы мог поддаться на уговоры. Прислушайся он к чужим недобрым голосам, от этого много потерял бы наш спорт. Ведь все самое лучшее, самое яркое было совершено им именно после Чили — в Москве, Риме, Лондоне…

Часто «игра с возрастом» ведет к откровенным материальным потерям — из нашего футбола, из его лучших клубных команд преждевременно уходят мастера высокого международного класса, способные принести еще немало пользы. Кроме того, замена игроков в клубах и в сборной по паспортным данным ведет — что особенно вредно — к ослаблению конкуренции, а следовательно, вольно или невольно, к снижению качественного состава и уровня ответственности молодого спортсмена за рост своего мастерства.

К сожалению, эти истины перекрываются мрачной силой догм, и бывает, что мы сами, чуть сместившись в своем положении в мире спорта, меняем свои убеждения.

С Валентином Ивановым мы провели не один год вместе на зеленом поле и участвовали не в одном спортивном сражении. На моей памяти его уход из большого спорта. Сколько раз в ту пору жаловался он на то, что тренер тихонько, но верно «подталкивает его к обрыву».

— Я еще могу играть и долго быть нужным команде, — не раз говорил в сердцах Валентин. Ему тогда было 33 года, и он был вполне прав.

А в семьдесят третьем Валентин Козьмич Иванов спокойно смотрел на то, как к «краю обрыва» подталкивают меня. Мне только что исполнилось 33 года, и я чувствовал себя так, словно какой–то добрый волшебник сохранил во мне силы юности.

Но судьба неумолима, и час расставания все–таки пробил. До сих пор я еще не понял до конца, что отлучение произошло. Чувство такое, словно и вправду ушел, не попрощавшись, чего–то главного и нужного не успел сказать.

Иногда мне снятся чудесные сны: словно вновь выхожу на зеленое поле. И сердце замирает от предвкушения предстоящего блаженства.

Я просыпаюсь, и глубокая тишина ночи, а не рев переполненных трибун окружают меня. Сердце жалобно ноет. И я уже не могу уснуть. Разные мысли сверлят мозг.

Ради чего я играл! 253 календарных матча без одной замены, 427 официальных выступлений в чемпионатах страны, поединки на Кубок, международные встречи, выступления за сборную…

Не знаю, доставлял ли я радость людям. Но я играл для людей. Своим примером мне хотелось доказать, что спорт, если к нему серьезно относиться, открывает путь к самым высоким вершинам, что футбол — это красота, кипение страстей, истинное рыцарство и мужество, радость и вдохновение. Он учит нас не только искусству обводки, согласованных действий, мудрости комбинаций, но и мудрости жизни. И на всю жизнь мы остаемся верны ему!

Газеты осенью 1959 года пестрели фотографиями нового чемпиона страны — московского «Динамо». Славили, совершенно справедливо, Михаила Иосифовича Якушина, ставшего вторым в нашей футбольной истории тренером, которому удалось шесть раз привести своих питомцев на высшую ступень пьедестала почета. Писали о возрождении московского «Локомотива» — первого обладателя Кубка СССР, завоевавшего серебряные медали, и о бронзе тбилисцев, сумевших вновь привлечь к себе внимание яркой темпераментной игрой. Отмечали сенсационный успех армейцев Ростова–на–Дону, за два или три года совершивших путь от чемпионов своего города до четвертой команды страны.

О нас говорили мало, но в нашем клубе тоже была своя, правда, незначительная с виду радость: впервые за время существования «дублей» и официальных соревнований между ними первое место выиграли мы. И не просто выиграли, а забили в ворота своих соперников — т. е. дублирующих составов трех «Динамо», «Локомотива», «Спартака», ростовского СКА и т. д. — вдвое больше мячей, чем это сделал основной состав. В турнирной таблице наша команда мастеров вышла на пятое место, отстав от ростовчан на одно очко.

Наступил 1960 год — третий год моего пребывания в команде. Он обещал быть трудным по многим причинам. Во–первых, нескольких наших игроков включили в сборную и предстояли их частые отлучки; во–вторых, как писали газеты, все команды резко увеличили творческое напряжение; и, наконец, самое главное — была предложена новая система розыгрыша чемпионата страны. Вместо 12 команд, игравших друг с другом в два круга, в борьбу за звание чемпиона страны включались 22 клу–ба, представлявших 12 союзных республик. Все они были разбиты на две относительно равноценные подгруппы. Три лучшие из каждой подгруппы входили в финальную шестерку. Причем в финале все начиналось сначала: шесть лучших должны были снова без учета результатов предварительных встреч между ними встречаться друг с другом. В нашу неполную дюжину (11 команд) вошли: динамовцы Москвы и Тбилиси, ростовчане, «Зенит», «Молдова», харьковский «Авангард», «Пахтакор», ереванский «Спартак», «Даугава» и «Калев».