Сергей Филатов - Совершенно несекретно

Долгое время многих из правительства и Администрации Президента «опекал» в театрах, особенно часто в Большом, некий Казанцев. Во время перерывов он неожиданно возникал сзади, мягким голосом начинал рассказывать, и притом очень интересно, об истории спектакля, основных исполнителях. Был очень сведущ во многих вопросах. Иногда появлялся в аэропорту «Внуково-2» во время встреч или проводов президента. Я несколько раз обращался к своим прикрепленным и просил узнать, кто это. Все пожимали плечами. И только когда его задержали за мошенничество, из газет я узнал, что фамилия его Казанцев, что у него обнаружили множество поддельных бланков и печатей, в том числе и несуществующую в природе печать Администрации Президента,

А через некоторое время у меня в кабинете появился начальник Управления по борьбе с организованной преступностью ФСБ и показал массу фотографий, где Казани цев сфотографирован в компании с разными руководителями страны. Вот бы где приложить свои силы и мастерство охраннику Коржакову и его службе. Ан нет, он перевернул идеологию службы и стал отслеживать каждый шаг руководителей страны. Что из этого получилось, мы все видим до сих пор: идет поток лживых книг читателям, а миллионные сборы — в карманы авторам, которые, используя служебное положение и оперативные данные, оболгали многих людей.

Исходившая от спецслужб устойчивая неприязнь к Е.Гайдару, Г.Бурбулису, А.Чубайсу, Г.Попову, А.Собчаку, Б.Федорову, Г.Старовойтовой, Л.Пономареву, О.Попцову, Б.Курковой повлияла в конечном счете и на отношение президента ко многим иным реформаторам, вынужденным в результате этого досрочно сойти с политической сцены.

Мне кажется, в борьбе за место около президента Коржаков и его единомышленники сознательно дискредитировали их, подготавливая почву для прихода подходящих людей из собственной команды — той, в которой Сосковец, в известном смысле, был духовным наставником и мозговым центром, а Коржаков, видимо, считавший себя в последнее время вице-президентом, — ключевой силовой фигурой.

Внутри самой власти происходило формирование своего рода закрытого ядра, со всеми необходимыми связями, со своей финансовой структурой, находящейся вне подчинения Администрации Президента и правительству.

Команде этой не хватало лишь рычага карательного воздействия, каким может владеть только прокурор, особенно карманный, дающий по указке патрона санкции на любой арест, послушно возбуждающий уголовные дела против кого угодно…

Для этой цели, с их точки зрения, подходящей фигурой был сдружившийся к тому времени с ними Ильюшенко. Но — не получилось…

Как-то уходя с приема и прощаясь с его участниками, я подошел к замечательному артисту Леониду Броневому. Эта встреча — так близко — была у нас впервые. Он задержал мою руку, стал говорить теплые слова и вдруг неожиданно произнес:

— Вы наверняка на работе не такой милый и мягкий, каким мы видим вас в обществе. Я за вами наблюдаю и думаю, что вы человек очень жесткий. Наверное, другим там быть нельзя.

— Да, вы почти угадали. На работе нельзя быть сентиментальным — съедят.

И когда я слышу, что был строг с аппаратом, особенно с ближайшим окружением, вспоминаю наш короткий разговор с Л.Броневым. Правда, другие считали, что я слишком мягок в работе с людьми. Да, жесткость на работе необходима, и диктовалась она двумя причинами.

Во-первых, я считал, что если уж человек, обивший все кабинеты, не смог решить свой вопрос и добрался до таких вершин, чтобы найти понимание, и просит в чем-то помочь, значит, надо сделать для него все, чтобы он ушел удовлетворенным. Не от хорошей жизни люди пытаются попасть на верхние этажи власти — припекло, дальше — пропасть. Но для того, чтобы внимательно встретить, выслушать, постараться понять и найти решение, — для этого должен быть очень вышколенный аппарат, не растерявший сострадания к людям, не разучившийся общению с ними. Здесь прощения быть не должно холодным, равнодушным, эгоистичным чиновникам.

У меня было несколько случаев, когда пустяковый вопрос чиновники превращали в проблему. Как-то среди звонивших ко мне в приемную увидел фамилию известного поэта — фронтовика Эдуарда Асадова. Попросил соединить с ним. Спросил: что случилось? В чем проблема? Оказывается, его обворовали, вместе с другими вещами пропали ордена и медали, а в нашем наградном отделе ответили, что восстановлению награды не подлежат: такой порядок. Можно себе представить его состояние. Война для него — это и трагедия, потеря зрения, здоровья, это и поэзия, и обретенное, какое-то особое семейное счастье. Но с войной его непосредственно связывали награды. Переговорил с наградным отделом, и проблема была решена в несколько дней. Чтобы сгладить горечь его похождений, мы с Галей поехали к нему на дачу и провели чудесный день вместе с ним и его гостеприимной супругой.

Во-вторых, мой небольшой опыт подсказывал, что вокруг летает много «мотыльков» — душевнобольных, мошенников, прохиндеев, и очень важно, чтобы чиновник их не путал с категорией посетителей первой группы, сам был чист на руку и тверд в оценке. Сколько сотрудников «сломались» именно на том, что не могли себя правильно повести с теми, кто их посещал. И ущерб власти при этом бывает огромный, прежде всего моральный.

Как-то я вел очередной прием в Комитете по экономической реформе Верховного Совета РСФСР. Посетителей оказалось 21, и почти каждый имел при себе огромную папку с материалами по выводу России из экономического кризиса, показывал выкладки из расчетов, уверял, что через год (некоторые говорили, что прямо завтра) все в стране изменится к лучшему. Спрашиваю:

— Ну а что для этого нужно?

— Нужно немедленно передать этот материал Ельцину.

— Давайте я передам.

— Нет, я должен сделать это сам, я не могу никому доверить эти материалы, иначе идеи украдут.

И таких папок и «секретных» идей набралось в тот день 19.

В 1995 году, когда ко мне попала записка Коржакова с резолюцией президента: «Ознакомить С.А.Филатова», сразу прояснилось, чего автор записки добивался. Вместе с ней президенту представлялись проекты актов, которые, по мнению Коржакова, «…направлены на формирование института президентской власти… Это необходимо для повышения роли института президентской власти и усиления его влияния на органы законодательной, исполнительной и судебной власти, в том числе путем создания системы сдержек и противовесов, обеспечивающих баланс интересов этих органов». А дальше шло что-то несуразное (стилистику документа сохраняю. — С.Ф.), так как, по его мнению, принятие предложенных проектов «реально включает Службу безопасности Президента РФ, являющуюся неотъемлемым элементом функционирования института президентской власти, в работу механизма обеспечения выполнения Президентом РФ его конституционных функций. При этом принципиально важно предоставление службе безопасности возможности самостоятельно взаимодействовать с подразделениями и органами в составе администрации(выделено мной. — С.Ф.). Кроме того, это «позволяет без изменения существующего статуса федеральных органов государственной охраны в системе органов государственной власти и составе сил обеспечения безопасности Российской Федерации, а также без проведения весьма болезненных для любых воинских и трудовых коллективов организационно-штатных мероприятий образовать систему управления федеральными органами государственной охраны по принципу единоначалия и строгой подчиненности по вертикали, которая обеспечит согласованное функционирование и четкое взаимодействие этих государственных органов».