Фаддей Булгарин - Воспоминания

Эта диспозиция, или расстановка войска по местности края и положению неприятеля, была бы весьма хороша, если б передовой наш отряд, т. е. корпус Раевского, был по крайней мере равносилен шведскому войску, стоявшему противу него. Но после неудачи Кульнева и Булатова, у Раевского со всеми пришедшими к нему подкреплениями было не более 6800 человек, а с этим числом он не мог удерживать десанты и противиться графу Клингспору. — План графа Буксгевдена состоял в том, чтоб Раевский, отступая, завлек графа Клингспора внутрь края, и в то время Барклай-де-Толли, оставя 3000 человек в Куопио, против Сандельса, долженствовал ударить в левый фланг Клингспора и, зайдя ему в тыл, отрезать его от Улеаборга. Но если бы Барклаю-де-Толли и удалось даже исполнить предписание графа Буксгевдена, т. е. поспешить из Куопио для совокупного действия с Раевским, то все же у обоих русских генералов было бы не более 11 300 человек противу 13 000 регулярного шведского войска и до 6000 вооруженных крестьян в стране взволнованной и враждебной русским. В Петербурге не одобрили плана графа Буксгевдена, весьма справедливо опровергая тем, что Раевский и Барклай-де-Толли могут быть разбиты отдельно, и Куопио взят Сандельсом при столь слабой защите. Но граф Буксгевден, как я сказал, был непреклонного характера и невзирая на все представления решился действовать раздробленными силами.

По счастью для нас, граф Клингспор был человек нерешительный и, не надеясь на сильную помощь из Швеции, не отваживался на смелые предприятия. После Револакского дела он мог бы разгромить корпус Тучкова, но отговаривался оттепелью, а потом усталостью войск, и шесть недель не беспокоил Раевского. Только в конце мая, удостоверясь, что к Раевскому не приходит помощь, граф Клингспор двинулся вперед. Раевский, не имея продовольствия, должен был отступать к Вазе, и 5-го июня остановился в Лил-Кирке, в 18-ти верстах от сего города. Между тем единственная надежда Раевского на доставление своему отряду продовольствия исчезла. Граф Клингспор шел берегом, а полковник Фияндт с отрядом партизан действовал на правом фланге Раевского, зашел в тылу, захватил русский магазин, и взбунтовал всех жителей в тыл нашего отряда. Все сообщения Раевского были прерваны, и от не имел ни хлеба, ни подвод для перевозки больных и тяжестей. Наши малые отряды и посты были захвачены и беспощадно умерщвлены. Но как граф Клингспор шел медленно, ожидая высадки: шведских войск, то граф Буксгевден думал, что он пошел на Куопио, и приказал Раевскому начать наступательные действия. Еще Раевский не успел одуматься, как шведы уже сделали две высадки у Або и у Вазы, а граф Клингспор атаковал авангард Раевского. Не стану описывать подробностей, которых сам я не был свидетелем [115] Высадка под Або произошла 8-го июня, пятью днями ранее вазовской высадки. Шведский генерал Фегезак с 4000 шведов вышел на берег, и устремился прямо на город, надеясь на помощь жителей. По счастью, главнокомандующий отменил долженствовавшую быть в этот день ярмарку. Силы были равные, но геройское мужество наших солдат, ободренных примером генералов и офицеров, склонило победу на нашу сторону. Более всех отличился Невский мушкетерский полк, ударив в штыки на неприятеля. Шеф полка, генерал-майор Чоглоков, был впереди; генералы Багговут и Тучков 1 (бывший под следствием) сами шли в стрелковой цепи. Офицеры везде были первые, и соревнование было так велико, что даже раненые солдаты после перевязки добровольно возвращались в битву. Войско было чудное, и потому-то оно внушало такую самонадеянность главнокомандующему. .

После жестокой борьбы десанты были отбиты, но Раевский принужден был отступать перед неприятелем, более нежели вдвое его сильнее и притом окруженный со всех сторон шведскими партизанами. Для открытия сообщения между Барклаем-де-Толли послан был внутрь края полковник Власов с 24-м Егерским полком, которому удалось разбить (21-го июня) партизан Фияндта под Линдулаксом. Раевский двинулся вперед, вытеснил неприятеля из Лаппо-Кирки, и остановился. Здесь атаковал его граф Клингспор, и 2-го июня произошло памятное сражение, в котором русские, оказав чудеса храбрости, должны были уступить числу. Во время наступления Раевского шведские партизаны с восставшими крестьянами бросились в тыл его отряда, жгли мосты, раскапывали дороги, уводили лодки от берега, и отрезали его от всех сообщений, от всякой помощи. Войско было без хлеба, изнурялось от голода, питаясь почти исключительно грибами. Даже боевых снарядов оставалось немного. Положение было отчаянное, и Раевский, достигнув до Кирки-Алаво, собрал на военный совет всех своих генералов и полковников, изложил состояние дел, и требовал решительного мнения. Положено было отступить к Тавастгузу, и 12-го июля отряд Раевского выступил в поход.

Во время отступления Раевского к Лаппо случились два происшествия, наделавшие тогда много шуму. 12-го июня шведский десант в 2000 человек под начальством полковника Бергштраля вышел на берег для овладения Вазой. Шведы схватили первый русский пикет, и полковник Бергштраль, послав малый отряд прямо на Вазу, сам с главными силами обратился внутрь края по дороге к Лиль-Кирке. Генерал-майор Демидов, не имея положительных известий о движении шведов, пошел со всею своею силой против малого шведского отряда к Сведбю, оставя только две роты для охранения города, и, пока шведы отступали на этом пункте, Бергштраль обратился на проселочную дорогу, и вступил в город. Узнав об этом, Демидов воротился и повел атаку на горд, в котором шведы успели уже утвердиться. Жители соединились с шведами. Число русских и шведов было почти равное, но шведы имели то преимущество, что защищались в закрытых местах, и имели на своей стороне жителей, которые стреляли в русских из окон, и бросали все, чем можно было повредить человеку. Штыками русские очищали дома и улицы, и после жестоко боя, продолжавшегося пять часов сряду, шведы начали отступать. Тогда Бергштраль, собрав резерв, бросился в штыки, но был ранен и взят в плен, и это решило участь того дня. Шведы обратились в бегство, к судам своим и отплыли. Наши взяли в плен 17 офицеров, 250 солдат и одно орудие.

Наши солдаты были ожесточены против жителей, сражавшихся вместе с шведскими солдатами, и во время общей суматохи, врываясь в дома для изгнания неприятеля, подняли город на царя, как говорили в старину, т. е. разграбили богатейшие дома и лавки. Многие из сопротивлявшихся жителей были убиты, и нельзя было избегнуть, чтобы при этом не произошло каких-нибудь покушений против женского целомудрия. Когда жители края принимают участие в войне, то всегда должны ожидать жестокой мести. Таковы последствия каждой народной войны! — Шведские и английские газеты возопили противу варварства русских, утверждая, что Демидов приказал грабить, убивать и насиловать и что русские умерщвляли женщин и детей. Вазу сравнивали с Прагой. Все это было несправедливо. Демидов вовсе не приказывал грабить, но как солдаты дрались толпами, отдельно, во многих местах без офицеров, и должны были брать приступом дома, то и невозможно было наблюдать за порядком. Женщин и детей вовсе не убивали, а убивали взрослых мужчин, противившихся и вооруженных. Все это подтверждено одним из правдолюбивейших людей, какие когда-либо были в России, покойным князем Дмитрием Владимировичем Голицыным, посланным тогда для произведения следствия. Оправдывать этого несчастного события невозможно и не должно, а можно только сожалеть о нем, извиняя наших солдат ожесточением в битве. Кто видел, как берут города с боя, когда жители сопротивляются вооруженной рукой, тот легко поймет невозможность удержать в порядке разъяренных солдат, сражающихся врассыпную.