Коллектив авторов - Андрей Белый: автобиографизм и биографические практики

Распинаю себя». [727]

Котик Летаев – сын интеллигента и болезненно одаренный ребенок, который достоин лучшего будущего. Но это будущее подставляет грудь плещущей за окном стихии и может быть разнесено катастрофой в щепки.

Мир образов, в котором живет Котик Летаев, далеко не детский бред, и даже ссылками на болезненное состояние ребенка не оправдаешь его: этот бред поражен болезненным восприятием трагического антагонизма интеллигенции и народа, в котором бушует гневная азиатская стихия. Котик – несчастный человек, ибо его будут презирать и третировать, ибо его делают рабом раскосых варваров, овладевших стихией. Ясно, что в «Котике Летаеве» естественный, интуитивный страх болезненного ребенка помножен на скорбь самого Андрея Белого, который, живя в послереволюционной России, болезненно переживает унижения и оскорбления, наносимые большевиками русской интеллигенции. [728]

Сам писатель не скрывает этого:

«Стая воронов черных меня окружила и каркает; закрываю глаза; и в закрытых ресницах: блеск детства…

Перегоревшие муки мои – этот блеск.

Во Христе умираем, чтобы в Духе воскреснуть». [729]

Та же тема ущербленности русской интеллигенции с еще большей силой раскрывается в первых двух частях эпопеи «Москва» («Московский Чудак» и «Москва под ударом»), так и не оконченной писателем.

Действие «Москвы» развертывается перед Первой мировой войной и во время ее, но, несмотря на то, что герои Андрея Белого живут в пространстве, вдвинутом в начало второго десятилетия этого века, писатель метнул их настроения, переживания и даже поступки в будущее время, на несколько десятилетий вперед, во времена, похожие на Вторую мировую войну.

История русской литературы послереволюционной России – по глубине мысли, по интуитивному проникновению в судьбы России, по знанию психологии русской жизни, по размаху, наконец, – другого такого произведения, как «Москва», не знает.

Карл Маркс рассматривает историю человеческого общества как историю борьбы классов. Андрей Белый видит в этом крайнюю односторонность: история человеческого общества есть история борьбы рас, наций и потом уже классов.

Германия и Россия – вот нации, которые больше пятисот лет противостоят друг другу. Германия столетиями готовится к нападению, Россия к обороне. Немцы олицетворены в образах мерзавца Мандро и маньяка Доннера, мечтающего «проткнуть земной шарик мировой революцией», [730]русские – в образе большевика Киерко.

У Киерко есть чувство дали и шири, чувство единения, связи с почвой.

И в Мандро и в Киерко много звериного.

«Доисторический, мрачный период, – думает профессор Коробкин, – еще не осилен культурой, царя в подсознанье; культура же – примази: поколупаешь, – отскочит, дыру обнаружив, откуда взмахнув топорищами, выскочат, черт подери, допотопною шкурой обвисшие люди». [731]

В борьбе зверей Москва будет поставлена под удар, но нет ничего невероятного в том, что Киерко, не без усилий и мучений, одолеет Доннера и Мандро: у Киерко есть добродушие, которое происходит от единения с простором; у немцев же атрофировано чувство пространства, что может их погубить, несмотря на все их преимущества.

Эпопея «Москва под ударом» – произведение пророческое: в образах Мандро и Доннера сказались те свойства немецкого духа, которые воплотились в Розенберге и Гитлере, а в Киерко предугаданы черты тех маршалов, которых страна выдвинула во время второй войны.

Но события, где участвуют и Мандро и Киерко, – только фон, на котором воспроизведены душевные муки профессора Коробкина.

Духовные ценности современной культуры созданы мозгом и воображением интеллигента. Зачем же сотворенное безжалостно похищается у творцов и служит мировому злу? Зачем же грабители расплачиваются с творцами, вместо монеты, страданиями и издевательствами?

«Пусть всякий оставит свой дом, свою жизнь, свое солнце». [732]

«Маски» – логическое продолжение эпопеи «Москва» и последнее прозаическое произведение Андрея Белого.

Книга эта – выброшенный из сердца вопль, страстное проклятие силе, которая вызвала распад нашего «Я», довела человека до утраты индивидуальности, до потери лица. Человек с безликой душой заменяет утраченное «Я» протезами или масками, которые являются уродливой карикатурой на индивидуальность…

Стоит отметить, что творцы новых форм в искусстве в советское время отказывались от самих себя, становясь или архаичнее, консервативнее и тем самым переставая быть новаторами, или же примитивнее. Андрей Белый органически не смог отречься от самого себя, от своей души: гениальный мастер слова, один из самых лучших художников революционной и предреволюционной эпохи угасал непонятым и полузабытым: широким массам творчество Андрея Белого недоступно; писатель понятен лишь избранным кругам интеллигенции.

В последний период деятельности Андрей Белый много работал как публицист, писал мемуары и исследования литературоведческого характера.

Книга Андрея Белого о Гоголе – лучшая из работ этого рода. [733]В ней Андрей Белый выступает как один из основоположников формального метода в литературоведении. Но и книга о Гоголе опять-таки носит резко выраженный индивидуальный отпечаток: если формалисты поверяют алгеброй гармонию, то Андрей Белый гармонией поверяет алгебру.

Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 14–04–00065а.

Белый А . Собрание сочинений. Воспоминания о Блоке / Под ред. В. М. Пискунова. М., 1995. С. 38. Далее цитирование «Воспоминаний о Блоке» дается по этому изданию в тексте статьи с указанием страниц: (ВБ, 38).

Здесь и далее в цитатах, за исключением специально оговоренных случаев, курсив Андрея Белого.

Белый А . Воспоминания о Штейнере // Белый А. Собрание сочинений. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере / Сост., коммент, послесл. И. Н. Лагутиной. М., 2000. С. 262. Далее цитирование «Воспоминаний о Штейнере» дается по этому изданию в тексте статьи с указанием страниц: (ВШ, 262)

Белый А. Основы моего мировоззрения // Белый А. Душа самосознающая. Сост. Э. И. Чистякова. М., 2004. С. 32.

Там же. С. 47 и др.

Белый А. Die Antroposophie und Russland // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С.170.

Там же. С. 169.

Белый А . Основы моего мировоззрения. М., 2004. С. 29.