Георгий Захаров - Я - истребитель

- Задохнетесь так, товарищ Карлюк... И у товарищей не будет хорошего сна.

Сержант стоял навытяжку. Под носом у него шевелились черные паутинки гари.

- Землянку проветрить, - приказал Заморин, - коптилку погасить и спать!

- Есть! - ответил сержант и начал убирать бумаги с ящика. Заморин взял одну из книг, которую конспектировал сержант. Я посмотрел на титульный лист: то были труды Клаузевица...

Забегая вперед, доскажу об этом сержанте, который днем делал все, чтобы приблизить разгром врага, а по ночам изучал Клаузевица.

Когда закончилась война, он подал командиру полка рапорт с просьбой предоставить ему отпуск на две неделя. В то время вышел приказ об увольнении в запас рядовых с высшим и средним специальным образованием. Это было понятно война закончилась, и всюду требовались люди, которые могли бы работать по своей прямой специальности.

- Но у вас же нет высшего образования, - ответил на просьбу сержанта командир полка.

- У меня диплома нет, - не смутившись, поправил Карлюк.

- Хорошо, пусть диплома, - согласился Заморин, - но диплом - это же свидетельство об окончании института...

Словом, Заморин предоставил сержанту отпуск. Через две недели несколько похудевший и осунувшийся Анатолий Карлюк вернулся в полк с... дипломом об окончании физико-математического факультета. Как потом выяснилось, он приехал в Минск, добился того, чтобы его знания проверила компетентная комиссия, и сдал экстерном всю программу физико-математического факультета. Даже невозмутимому Заморину это показалось невероятным. Но факт, как говорится, был налицо.

После этого Карлюк демобилизовался, через несколько лет он уже защитил кандидатскую диссертацию. Сейчас Анатолий Семенович Карлюк - доктор наук, профессор, живет и работает в Минске и по-прежнему держит крепкую связь со своим бывшим командиром полка Иваном Александровичем Замориным.

В феврале и марте 1945 года войска 3-го Белорусского фронта вели интенсивные бои. Противник, прижатый к побережью Балтийского моря, всеми силами старался удержать территорию. В воздухе ситуация была куда проще, чем на земле, - мы были полными хозяевами неба Восточной Пруссии. У немцев, правда, остались еще летчики, которые парами или четверками вели свободную охоту. Нападали они только на наши одиночные или отставшие от групп самолеты, но в бой с группой немцы ввязывались редко.

За эти два месяца, февраль - март сорок пятого года, летчики нашей 303-й авиационной дивизии сбили 64 самолета противника. Собственно, мы просто добивали то, что осталось у немцев.

17 февраля один из опытнейших летчиков штурман дивизии Василий Серегин вылетел в Инстербург и на встречном курсе увидел двухмоторный самолет. Самолет этот прошел на малой высоте, и Серегин не успел опознать его, но заметил, что коки винтов окрашены в белый цвет. Эта окраска насторожила летчика - у нас не было самолетов с такой окраской. Серегин развернулся, решил догнать странный самолет. А неизвестный, заметив Як-3, тотчас стал в левый вираж. Приблизившись, Серегин без труда узнал Ю-88. Но поскольку "юнкерс" огня не открывал и шел на малой скорости, Серегин решил, что "юнкерс" будет садиться на нашей территории и несколько отстал.

Видя, что "як" остался в стороне, "юнкерс" вышел из виража и устремился к юго-западу. Тогда Серегин понял, что немец вовсе не намерен капитулировать, снова приблизился к нему и дал заградительную очередь. "Юнкерс" сделал резкий разворот, перешел на бреющий полет. На фоне леса низко летящий самолет сверху плохо виден. На это, вероятно, и рассчитывал немец. Судя по всему, машиной управлял опытный летчик. Серегину надоело с ним возиться. Он догнал "юнкерс" и поджег его мотор. Немец стал тянуть к полю, собираясь произвести вынужденную посадку, однако не дотянул и упал на опушке леса. При ударе взорвался.

Впоследствии, когда наши войска заняли город Виттенберг, мы обнаружили несколько "юнкерсов" с белой окраской коков. Оказалось, что эти машины принадлежали кенигсбергской летной школе. Немцы использовали для разведки последнее...

В результате наступательных действий наших фронтов единый фронт противника как таковой в Восточной Пруссии перестал существовать. Оборонялись три изолированные друг от друга, прижатые к морю группировки. Северная-на Земландском полуострове с крупным укрепленным центром портом Пиллау. Южная хейльсбергская. И в центре- кенигсбергская.

К концу марта южная группировка была разбита. Наши войска вышли к Балтийскому морю в районе залива Фриш-Гаф. Тысячи немецких солдат и офицеров уходили по льду через залив на длинную косу Фрише-Нерунг, которая тянулась вдоль побережья на много километров к юго-западу. Немцы намеревались пройти по косе раньше, чем наши войска, наступавшие на Восточную Пруссию с юга, успеют взять Эльбинг и отрезать им пути отхода.

Эльбинг был взят раньше, чем остатки Хейльсбергской группировки успели уйти с косы. На Земландском полуострове группировка была надежно заблокирована. В начале апреля войска 3-го Белорусского фронта начали готовиться к штурму Кенигсберга.

303-я авиадивизия занимала ряд аэродромов, расположенных к югу от Кенигсберга. Перед началом штурма столицы Восточной Пруссии дивизия получила задачу обеспечить полную безопасность и свободу действий бомбардировочной и штурмовой авиация. При этом на моей памяти впервые за всю войну в течение нескольких суток днем беспрерывно использовались бомбардировщики дальнего действия. Это, конечно, было возможно благодаря полному нашему контролю в воздухе, хотя в те дни на аэродроме Нойтиф еще сидело полсотни "мессершмиттов" 51-й эскадры "Мельдерс".

Последние боевые вылеты

Мой наблюдательный пункт был расположен в четырех-пяти километрах от южных окраин Кенигсберга. На холме стояла старая церковь, откуда просматривалась панорама всего города. Что творилось в Кенигсберге накануне штурма, трудно себе вообразить!

С утра до вечера бомбардировщики и штурмовики шли на город беспрерывным потоком. Здесь были самолеты всех типов: Ту-2, Пе-2, Ил-2, "Бостоны"... Город заволокло дымом. А самолеты непрекращающейся чередой шли на город, сбрасывали бомбы и с левым разворотом уходили к югу. Летчики утверждали, что на высоте двух тысяч метров чувствовался запах гари.

Истребители 303-й дивизии постоянно находились в воздухе, сменяя друг друга. Часть истребителей блокировала аэродромы, но основные силы были распределены по зонам - район боевых действий охраняли усиленные воздушные патрули. Я, повторяю, впервые столкнулся с необходимостью обеспечить надежное прикрытие авиации дальнего действия, которая столь интенсивно работала днем. Бомбардировщики всех типов беспрерывно тянулись и большими группами, и поодиночке. Прикрыть каждую группу или каждый одиночный самолет не было возможности даже теми немалыми силами, которыми располагала наша истребительная дивизия, имея в своем составе пять полков. Поэтому я представил в штаб воздушной армии план, согласно которому наглухо должны были быть закрыты для противника вся зона действий авиации дальнего действия и коридор, по которому шли к Кенигсбергу тяжелые бомбардировщики. Район Кенигсберга оказался как бы очерчен замкнутой линией, некоей стеной. И такая условная стена - не на земле, а в воздухе - была создана истребителями 303-й дивизии.