Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

На следующее утро в половине девятого Мартина Карре в первый раз села за длинный черный стол в кабинете писателя, а Гари, развалившись на диване и взяв в руки стопу исписанных и почерканных листов, начал диктовать ей первый вариант очередного романа. Они закончили в пять часов вечера, и он предложил ей чашечку кофе. Так будет повторяться каждый будний день на протяжении более восьми лет. В полдень Гари откладывал рукопись и обычно отправлялся в гостиную, где в одиночестве обедал тем, что приготовила кухарка.

Мартина жила на улице Морийон. Денег, которые она получала у Гари, едва хватало на оплату жилья и коммунальных услуг, однако она была влюблена, застенчива и не решалась требовать прибавки. А ведь она великолепно справлялась со своими обязанностями: печатала без ошибок и легко разбирала закорючки Гари. Он диктовал ей главы романа в произвольном порядке: так, как они приходили ему в голову. Только тогда, когда его воображение было исчерпано, возникала необходимость как-то упорядочить результаты.

Очень скоро Мартина стала любовницей Ромена Гари, но для него это мало что меняло — в пять часов вечера, когда она уходила домой, начиналась другая жизнь, в которой для нее не было места. Когда они засиживались допоздна, Мартина ночевала в комнате Джин Сиберг, которой часто не было дома. Если Гари хотелось побыть одному, а чаще всего наедине с другой женщиной, он без обиняков предлагал: «Мартина, может, пойдешь прогуляться ?» Вся в слезах, она покорно уходила. Мартина видела в Гари покровителя, который словно заменил отца, ушедшего из семьи, когда ей было двенадцать лет. Всё время, пока она работала на него, положение оставалось неизменным: летом Гари брал ее с собой в Пуэрто-Андре, но на отдых они вместе не ездили. Прибыв на Майорку, он сначала открывал дом в сопровождении своего кота и двух собак. На Майорку он отправлялся из Барселоны на теплоходе, погрузив на него свою машину с набитым мясом багажником. Несколько дней спустя он встречал Мартину в аэропорту Пальма-де-Майорка, предварительно десять раз подумав, стоит ли оплачивать ей билет на самолет. На протяжении долгих недель они оставались в доме одни. У Мартины была своя комната, Гари жил в башне. Иногда они ездили на прогулку на его «Лендровере» или «Фольксвагене» с откидным верхом.

Вечером Гари часто ужинал в ресторане «Фоки Фам», принадлежавшем его приятелю Андре Сюрмену, который после закрытия знаменитой «Лютеции» в Нью-Йорке решил открыть новое шикарное заведение в Пуэрто-Андре, на полпути между городом и портом. Вернувшись в Симаррон, Гари навещал друзей: Режин Креспен, Николь и Педро Оцупов, Питера Устинова. В присутствии Режин он всегда чувствовал робость, потому что совсем не разбирался в музыке. Чтобы придать себе уверенность и поразить ее, он рассказал, как однажды, работая у себя в башне, услышал во дворе шаги. Выйдя из кабинета, он увидел двух женщин и осведомился, что они здесь делают. Дамы по-английски объяснили, что пришли посмотреть на писателя, который живет в башне. На Гари был только халат, надетый на голое тело, и он распахнул его со словами: «Вы хотели посмотреть на писателя? Он перед вами!» «С воплями они бросились прочь», — заключил Гари эту историю, явно довольный собой. Желая шокировать друзей, он рассказал им, как гордится надписью, которую неизвестные якобы оставили на стене его дома: Casa de puta («Бордель»).

Рано утром Ромен Гари в полном одиночестве устраивался на террасе кафе полистать газету. Но на самом деле он никогда не оставался совершенно один. Часто к нему приезжала Элизабет Фарси. Он говорил ей: «Мне приходится уезжать работать в Симаррон, потому что здесь моя башня». Башня напоминала ему счастливые минуты, проведенные в Рокбрюне, где родились его первые книги.

Какое-то время с ним также жила Коринна, красивая двадцатилетняя девушка: ее родители развелись, и она пришла искать приюта в Симаррон. Выходя из кабинета, Гари видел, что она сидит во внутреннем дворике, и говорил ей: «Мне приятно знать, что ты здесь». Он терпеливо выслушивал все ее жалобы на семейные неурядицы. Когда Коринна собралась обратно в Париж, Гари дал ей ключи от своей квартиры. «Живи там, делай всё что хочешь, ты у себя дома». Она спала на его широкой медной кровати. Когда же он вернулся в Париж, неизбежное произошло. Гари водил Коринну в ресторан, в театр. Он даже решил сделать благородный шаг, уведомив ее отца, где находится дочь.

В один прекрасный день Коринна влюбилась в молодого человека, который потом стал ее мужем, и уехала.

Мартина Карре прекрасно знала о многочисленных мимолетных связях Гари. Его поведение объяснялось не легкомыслием, а невозможностью обходиться без женского присутствия. Но он редко появлялся на публике в сопровождении своих любовниц. Однажды к нему из Парижа прилетела Линда Ноэль, а у него как раз было назначено интервью. Гари на несколько часов выставил Мартину и Линду за дверь, чтобы никто их не видел в доме и не сфотографировал. Мартина всякий раз терпеливо ждала, когда уйдут все эти, как ей казалось, непрошеные гости. Она знала, что летом в Симарроне с Гари останутся только она и Евгения. А он сообщал ей о визитах в последний момент и грубо приказывал исчезнуть.

Кроме того, Ромен Гари приглашал к себе близких друзей: Рене и Сильвию Ажидов, Поль Невеглиз с мужем. В то время Поль работала пресс-атташе в издательстве «Галлимар», в ее ведении была серия Noire, в основном включавшая в себя детективы. Гари любил, чтобы дом был полон людей, но у него было своеобразное понятие о гостеприимстве: он почти не выходил к гостям, препоручая их Евгении, которая всех вкусно кормила. Встречаясь с ними во дворе, он не произносил ни слова, глубоко погруженный в печальные мысли.

Впрочем, однажды Ромен согласился устроить обед для нескольких знакомых, но только с тем условием, что каждый принесет с собой какое-то блюдо. Андре Сюрмен когда-то посвятил Гари в тайны приготовления суфле, и теперь он с честью вышел из испытания. Но когда настал час обеда, он с рассеянным видом покинул кабинет и прошел к морю купаться.

Как-то раз за ужином некая дама не умолкая трещала о деньгах, и Гари сказал на ухо маркизе да ла Фалез, что, если это будет продолжаться, он уйдет. Через пару минут он поднялся с места и исчез, не извинившись {633} .

Любимым гостем Ромена Гари был Станислав Гаевский, бывший с 1954 по 1962 год послом Польши во Франции. Гаевский в совершенстве владел французским, знал толк в женщинах, хорошем вине и вкусной еде. Однажды он увлекся женой одного американского дипломата, и эта интрижка стоила ему карьеры. Одно время Гари ездил к нему в Варшаву по нескольку раз в год: останавливался в гостинице «Бристоль» и отправлялся, с ног до головы одетый в черную кожу, по местным публичным домам. Жена Стая [91] София терпеть не могла Ромена Гари, она считала его снобом, а более всего ей претил «его ужасный польский язык с еврейским акцентом. Уж лучше бы он говорил со мной по-французски!» {634}