Анна Баркова - Восемь глав безумия. Проза. Дневники

Темно-розовое небо по ночам, темно-розовое, даже когда нет огней… Зарево, только какое?

Кампания по реабилитации закончилась. Начинается кампания по изоляции.

«Меченые атомы».

26/I.Сволочи мы. Привыкли жить двойной жизнью.

Творчество для себя и про себя и похабнейшее вранье для печати. Многие так. У меня наверняка не выйдет. Даже моя лирика признана, видимо, чересчур из времен Блока — Белого.

И ведь живут же, черт возьми, «познав<���ательный> материал» (Красная Шапочка и Баба-Яга), кукольный театр, лекции, какие-то идиотические чтения с докладами: «Крепостные таланты» (а для иллюстрации «Тупейный художник» [148] «Тупейный художник» — Рассказ Н. Лескова. .

К чему бы в эпоху созревшего социализма, готового принести коммун<���истические> плоды, это вечное обыгрывание крепостного права? Ей-богу, старо, как дачный муж [149] …дачный муж. — Выражение произошло от названия сборника рассказов И. Щеглова «Дачный муж» (1888). . Креп<���остное> право, в сущности говоря, — чистота и невинность, институтка с голубыми глазами, вообще — наивный примитив.

Неужели исход — только мировая катастрофа из тех, каких было, может быть, две-три за время существования человечества? Или — хуже? Что две-три? Христианство исподтишка подточило, затем победоносно свергло античность. Христианства хватило на 2000 лет. Социализм, несмотря на все научные разглагольствования и атеизм, — дитя христианства. И, как поздние дети, оказалось талантливым, но чахлым, — сгнило. Значит, христианству и производным капитализму и социализму — конец. Что же? Что? Где верование, которое влило бы свежие силы в одряхлевшее, < нрзб. >, впавшее в детство и вместе с тем развратное, циничное, несчастное, измученное, изолгавшееся человечество?

Матер<���иальная> база…

Произв<���одственные> отношения…

Произв<���одительные> силы…

Идеолог<���ическая> надстройка.

Чушь!

Быт. Комната, где я ночевала, занята каким-то юным идиотом, не могущим спать вместе с панашей, ибо у папаши было воспаление легких и он боится открытых окон, а юнцу нужен воздух… Вынуждена буду ночевать в комнате хозяйки с пятью кошками, прыгающими, урчащими, щерящимися, играющими и всюду сеющими отвратительные клочья шерсти и гнусно воняющими… Бедная моя астма… Только сегодня это будет или вообще? Сбежишь на улицу.

31/I. Ад для нас всех усиливается. Это-таки да — ад!

А мне советуют найти какой-либо «созидательный труд». А созид<���ательным> трудом советчики именуют легкую работенку (болтологию какую-нибудь), могущую принести побольше жратвы. Но так «невозвышенно» выражаться нельзя. Созид<���ательный> труд, т. е. родина «Красной Шапочки». (Я лично, пожалуй, выберу изыскания по части «Синей Бороды» и «Кота в сапогах» и вытекающий отсюда познават<���ельный> матер<���иал>.)

Должна, видимо, преобладать лит<���ерату>-ра запис<���ных> книжек и кратких обрывочных мыслей («Опавшие листья» или, вернее, «Бомбы в папильотках» [150] …«Опавшие листья», или, вернее, «Бомбы в папильотках». — Вероятно, имеются в виду книги В. Розанова «Опавшие листья» , (СПб., 1913–1915) и В. Дорошевича «Папильотки» (Сб. юмористич. набросков. М., 1893). .

Пастернак в «башне из слон<���овой> кости». Можно его уважать за это. «Четыре стены, избегает общения с людьми…» [151] Пастернак в «башне из слоновой кости» — выражение из доклада Л. Ошанина «Поэзия в 1956 году» на Пленуме правления московской писательской организации в январе 1957 г.: «Едва ли не единственный член Союза писателей, продолжающий жить как бы в башне из слоновой кости, — это Б. Пастернак. Он предпочитает четыре стены своей комнаты общению с людьми». (Лит. газета. 1957. 31 января.)

А с кем общаться? С Анток., Ошанин., Сурк., Панф. [152] Анток., Ошанин., Сурк., Панф. — Имеются в виду советские писатели Павел Григорьевич Антокольский (1896–1978), Лев Иванович Ошанин (1912–1996), Алексей Александрович Сурков (1899–1983), Федор Иванович Панферов (1896–1960).

Неужели и погибнуть придется в таком вот кругу идиотов? Пир во время чумы с водкой, селедкой и тухлыми огурцами.

Брамин будет мирно посматривать: кто — кого. Кое-какие плоды и ему достанутся, каков бы ни был результат.

Сам-Пью-Чай живет слишком скудно и тесно. Семейство большое на пяти метрах жил<���ой> площади. При любых условиях ему плохо будет. В лучшем случае в головешку превратится.

Дуська. Много простору. Кой-кто в Дуськином семействе уцелеет. Но какая судьба в дальнейшем постигнет это семейство, неизвестно.

Джеки, Джоны, Францы и Анри… конечно, сильно пострадают, но на их стороне механическое, материальное и, пожалуй, АБ [153] АБ — Атомная бомба. преимущество. Полукольцо отпадет в два счета, оно мечтает, жаждет отпасть, что вполне натурально.

Две первые и самые страшные буквы алфавита А и Б. Следует их аннулировать.

Ни с того ни с сего внезапное нервное беспокойство. Оно, пожалуй, есть от чего. Постигнет крах все мои сомнительные убогие начинания… Куда деваться? Что делать? А крах по нынешним временам более возможен, чем не крах.

В том-то и дело, что может быть. То-то и ужасно, что может быть. Только людей нет, владеющих искусством обольщения духовного и физического.

Сверхослепительный зеленый свет, опасный для зрения даже на расстоянии нескольких километров. Температура в центре ослепляющего шара гораздо выше, чем на Солнце. Продолжительное отравление радиоактивностью воды, воздуха, растительности на большом расстоянии… И от этого рекомендуют спасаться… белыми одеяниями и марлевой маской, пропитанной… содовым раствором, как будто. Легко и просто. О чем же беспокоиться? О, идиоты!

«При госуд<���арственной> собственности (социалист<���ической>) появляется эксплуатация рабочих, как при капитализме» (Лукач или Локач, югослав).

Какое крушение! Небывалое еще в истории человечества крушение.

Кардель [154] Эдвард Кардель (1910–1979) — государственный и политический деятель Югославии. дает правильный анализ событий, но панацея от бедствий — югославский соц<���иализ>м — производит комичное впечатление. Всяк кулик свое болото хвалит.

Наши спорят. От Матфея Святого Евангелия чтение. Одно совершенно очевидно. Формула «Мы ничего не можем потерять, кроме цепей, а приобрести можем весь мир» — превратилась (переродилась) в формулу «Мы ничего не можем потерять, кроме цепей, а приобрести можем новые цепи, более тяжелые и крепкие».

Или соц<���иализ>м вообще построить нельзя, или он нечто совершенно противоположное тому, о чем мечталось усталым, замученным, бесправным людям. «2 часа физической работы. Остальное время наукам, искусствам и жизненн<���ым> наслаждениям. Расцвет личности. Полное отмирание государства и отсутствие всяческого принуждения». Вздор! До того момента, пока «отомрет» государство, все превратятся в такие четвероногие бессловесности, что ни в каком расцвете личности, ни в каких искусствах и наслаждениях никакой нужды не будет, что и намеревалась доказать мировая история.