Иосиф Тимченко - История штурмана дальнего плавания

«Кабаньи глазки» устроил, так сказать, показательное наказание, чтобы другим было не повадно. Фамилию этого преподавателя не запомнил, да и к чему она мне? Надолго в нашей школе он не задержался, вероятно, педагогическая работа была не для него. Снова заведующей учебной частью стала всеми уважаемая Мария Романовна Самойленко.

В своё время к моменту моего перехода в старшие классы, после окончания обязательной семилетки, у моих родителей произошли существенные изменения. В семье отца совместно с Анастасией Исааковной родилась дочь Ольга, а в семье матери с Фёдором Тихоновичем появился сын Владимир. Ко всему этому, наконец, мать получила от поселкового Совета жилую площадь — половинку дома с тремя комнатушками в здании бывшей районной прокуратуры и небольшим приусадебным участком (по случаю ликвидации районного центра в посёлке Верхнебаканский). Поэтому с появлением совместных детей в обеих семьях увеличилось явное нежелание присутствия дополнительного члена в моём лице. За период обучения в старших классах неоднократно пришлось маневрировать. Если сильно обострялись взаимоотношения с мачехой, избегая дальнейших коллизий, я перебирался на жильё к матери, а если излишне мать донимал Фёдор по поводу моего присутствия, не желая дальше осложнять ей жизнь, возвращался на жильё к своему отцу.

А когда остался за бортом школы по желанию педагога «кабаньи глазки», решил пока не ставить об этом в известность обоих родителей. Пусть думают, что произошёл очередной манёвр с жильём. Попытаюсь устроиться на работу, а далее — будет видно, как преподнести им пренеприятное известие об отчислении из школы.

Добравшись в рабочий посёлок Гайдук, разыскал там в одном из общежитий бывшего «золотоискателя» Николая Глянь, отбывающего «ссылку» на цементном заводе за самовольный захват служебного пистолета. Поделился с ним своим горем об отчислении из школы. Выслушав моё желание об устройстве на работу в портофлот, тот согласился оказать возможное содействие. У Николая, оказывается, отец и мать погибли в войну, поэтому после отчисления за драку из школы юнг, пришлось ему жить в семье своего дяди. Любовь к морю осталась прежней. В этой связи за период трудового воспитания на цементном заводе завёл знакомства в портофлоте с молодыми матросами. Старался найти вариант устройства на работу на судно дальнего плавания, вплоть до нелегального выхода в рейс на иностранном судне [9] Судьба этих поселковых «золотоискателей» сложилась крайне разнообразно: 1) Николай Глянь исчез из поля зрения и не возвращался в посёлок, к своему дяде или старым друзьям, до сих пор (либо где-то погиб, либо нашёл свой Клондайк за границей). 2) Анатолий Белоконский пытался найти ключи к счастью в криминале, в результате надолго оказался в тюрьме. 3) Борис Годуха нашёл своё «золотое руно» в Москве, после работы на железной дороге в Воркуте, женился на инженере из наградного отдела МПС. по примеру известного писателя Билль-Белоцерковского.

Вместе с Николаем мы выехали в Новороссийский торговый порт и продолжительное время прохаживались на морском вокзале вблизи пивного буфета, где, наконец, он встретил своих знакомых ребят из портофлота. Вопрос о ночлеге с ними был решён без проблем, как и последующий проход вместе с ними через проходную на территорию стоянки судов портофлота — на противоположной стороне пассажирского причала. В трюме баржи, находящейся на отстое, нам показали стопку старых, хранящихся для списания, матрасов, на которых мы заночевали. Первая ночь на плаву. Баржа плавно покачивается, где-то поскрипывают швартовные концы. Впечатления и мысли были самые приятные — сделан первый шаг к заветной мечте.

На следующий день Николай уехал в Гайдук, для исполнения своих трудовых обязанностей в «ссылке» на цементном заводе, а я остался в порту для апробирования возможности устроиться на какую-либо работу на любое судно портофлота, где, как известно, имелись буксиры, пассажирские катера, транспортные баржи и большегрузные плавкраны. Неоднократные подходы к начальнику портофлота г-ну Гуштурову за направлением для оформления в отделе кадров порта завершились, наконец, коротенькой записочкой: оформить учеником матроса. В этот период практиковалось обучение на рабочих местах по английскому принципу: «Learn by doing», т. е. через 6 месяцев работы, рядом с прикреплённым опытным матросом, можно было сдать экзамены при капитане порта на профессию — матрос II класса, а после 12 месяцев практического обучения — матрос I класса. Окрылённый, я отправился в головное здание управления порта. Есть — кому надо отдавать честь! Повезло, однако же…

Начальник отдела кадров, приняв записку г-на Гуштурова, не спеша задавал вопросы и заносил ответы в анкету. Когда подошли к вопросу об образовании, удивился ответу: девять с половиной классов. Он спросил: «А когда бросил школу?». Ответ: «Неделю назад…», после чего он аккуратно сложил свои бумаги и закончил моё оформление:

— Приноси аттестат об окончании 10-го класса, тогда продолжим разговор. До свидания!

Снова открывается новая страница в моей жизни. Ходить в поисках работы по другим предприятиям не было смысла, т. к. это означало бы, что нужно прощаться со своей мечтой о море. Пришлось возвращаться домой — за аттестатом.

После недельного пребывания в порту, в трюме отстойной баржи, посетил семью отца и семью матери. Выяснил возможность дальнейшего проживания с ними до окончания 10-го класса. В обеих семьях был дан отрицательный ответ — это была их реакция, своего рода экзекуция, на позорный факт исключения из школы. Как быть дальше?

За советом обратился к нашему классному руководителю, преподавателю истории Вениамину Антоновичу. Его удалось найти в одном из классов во 2-м корпусе школы вблизи поселкового стадиона. Внимательно выслушав, он попросил дождаться его возвращения в этом же классе, а сам отправился в основной корпус школы и далее — к моему отцу. Как позже выяснилось, вместе с директором школы П.В. Кореньковым, они согласовали план действий. Если не смогут убедить родителей о возвращении домой и возобновлении учёбы провинившимся учеником, то вынесут решение педсовета о проживании этого ученика на съёмной квартире, а через суд обяжут родителей выплачивать требуемую сумму до окончания им школы. Из практики, было известно, что некоторые ученики из Раевской и Натухаевской станиц заканчивали школу, проживая самостоятельно в нашем посёлке, т. к. в их станицах не было старших классов.

Директор школы руководил литературным кружком, в котором издавался рукописный школьный журнал «Звездочка». В этом кружке будущий штурман был активным участником, поэтому отношения к нему со стороны директора были весьма лояльны — даже при аттестации за 1-ю четверть, когда случился данный казус с отчислением, оказалась только одна оценка в табеле «4» — это по литературе. Остальные предметы были запущены основательно в связи с пропуском 52 уроков: по алгебре — «2», по немецкому языку — «2» и поведение, соответственно, «4».