Иосиф Тимченко - История штурмана дальнего плавания

Таковы были результаты моего собственного наблюдения, которые на общем фоне успеваемости однокурсников вообще не были заметны. Следовало мне самостоятельно по учебным делам несколько подтянуться.

В начале третьего курса Люся вдруг мне сообщила, что у нас будет ребёнок. Это было как-то неожиданно, но приятно. Ведь семья без детей — однобокая затея! В этой связи посоветовались с родителями, решили, что ей лучше будет возвратиться домой в посёлок Верхнебаканский — для работы в поселковой поликлинике и для последующих родов дома, под надзором наших матерей. Позже так и поступили. В результате в октябре 1959 года наша курсантская семья обзавелась первенцем — дочерью, которую назвали Людмилой, в честь моей же избранницы — жены Люси, именуемой по документам: Лидия [35] Лидия (Савина) — оказывается, что после рождения родители приняли решение дать ей имя «Людмила», а когда в связи с занятостью обоих родителей (отец — на ломке цементного завода, а мать — с новорожденной) в поселковый Совет для регистрации ребёнка отправилась бабушка, которая по дороге запамятовала и вернулась домой со свидетельством на имя «Лидия». Обнаружив ошибку, она предложила: «Будем всегда называть её Людмила! А что написано в свидетельстве, то это — бумага, которая никому практически не нужна…» Родители не возразили, так и появились в обиходе оба её имени Людмила и Лидия. .

Начались весьма частые мои поездки в Новороссийск, к семье. Использовались для этого воскресные увольнительные и московские поезда:

Обычно добирался домой в субботу к утру, а во второй половине дня в воскресенье уже возвращался назад, чтобы к началу занятий в понедельник быть в своей аудитории. Несмотря на эти поездки времени для освоения учебного материала выпадало больше и успехи в успеваемости возросли, по сравнению с периодом нашего проживания на съёмной квартире. На старших курсах, когда изучались специальные предметы по штурманскому делу, учиться стало значительно легче. Вскоре от «Михайловича» узнал, что на набережной Дона функционирует ростовский филиал ОИИМФ'а [36] ОИИМФ — Одесский Институт Инженеров Морского Флота. . Поинтересовавшись условиями приёма, выяснил, что вполне можно поступить и мне на заочное отделение. В связи с небольшим моим давлением выше нормы (вновь «юношеская гипертония», с чего бы ей быть?) врач терапевт взяла под контроль мои посещения назначенной лечебной гимнастики и регулярные замеры артериального давления. Для реализации запасного варианта по учёбе решил параллельно с учёбой в мореходке поступить в ОИИМФ, на кораблестроительный факультет. Через начальника судоводительского отделения г. Гончаренко Д.Н. получил официальное разрешение командования училища на такое дополнительное заочное обучение при одном условии: «Учёба в мореходке должна оставаться только отличной!»

Для успешного зачисления в ОИИМФ необходимо было к заявлению приложить школьный аттестат об окончании 10-го класса, поэтому в учебную часть мореходки сдал свидетельство об окончании 7 классов, а в ОИИМФ — приложил школьный аттестат в оригинале. Вступительные экзамены сдал, конечно, успешно. При этом в период экзамена по физике, например, случился небезынтересный факт. Преподаватель задал мне дополнительный вопрос: «Напишите формулу закона Ома!» Я с удовольствием написал: I=U/R (для постоянного тока), т. е. напряжение делённое на сопротивление есть сила тока. А рядом с этой формулой далее написал закон Ома для переменного тока, где в выражении общего сопротивления уже участвует под корнем квадратным сумма, возведенных в квадрат активного и реактивного сопротивлений.

Преподаватель одобрительно кивнул головой и спросил: «А откуда Вам известны эти формулы, ведь закон Ома для переменного тока в школьной программе не освещается?» Пришлось пояснить, что учусь в мореходке, а закон Ома для переменного тока мы проходили по предмету «Электротехника».

После указанного я полагал, что экзаменатор закончит свои дополнительные вопросы, убедившись в знаниях экзаменуемого, но увы — случилось совсем не так: он продолжил выяснять дальше мою осведомлённость по физике и только после того, как при изображении лучей, проходящих через телескоп и микроскоп, я допустил ошибку в одном из них преподаватель удовлетворенно закончил свой продолжительный опрос, поставив оценку «4».

Далее через некоторое время получил студенческую «зачётку», началась у меня дополнительная заочная учёба теперь и в институте. Однажды, в экипаже в свободное время перед отбоем я углубился в параграфы по «Начертательной геометрии». Со стороны спины подошёл ко мне дежурный офицер по училищу — «КАП ТРИ», читавший нам гидрографию и геодезию. Всматриваясь в мой учебник, он спросил: «А что это Вы изучаете?» Удивившись предмету «Начертательная геометрия», продолжил: «А зачем Вам это?» Пришлось сказать ему об учёбе в ОИИМФ-е. «КАП ТРИ» резюмировал свои мысли вслух: — «Странное дело: питаетесь здесь, одеваетесь здесь, а учитесь там?» Узнав, что такая учёба согласована с руководством училища, он, наконец, успокоился. Конечно же, позже он проверил справедливость предоставленной ему информации, при общении с курсантами у наших офицеров было своё правило: «Доверяй, но проверяй» [37] Справедливость этого правила неоднократно подчёркивал всем нач-к строевого отдела, приводя в пример случай, когда задержанный за какой-то проступок курсант назвал дежурному офицеру свою фамилию: «Разнуздайкин». При последующем выяснении оказалось, что это — курсантская фантазия. Нач-к строевого отдела свою речь заканчивал обычно так: «Этого „Разнуздайкина“ я всё равно зануздаю, несмотря на его удавшийся однажды обман…» .

В один из воскресных дней моего пребывания в посёлке вдвоем с Люсей мы посетили дом её бабушки, Анастасии Михайловны. В тот день собрались, оказывается, многочисленные её дочери и ряд внуков, в том числе и Валентина (бывшая моя подруга юности), — за общим столом во дворе дома по какому-то семейному торжеству. В это время мать Люси, Анна Ивановна, участия в этом сборе не принимала, оставалась дома с нашей маленькой Людмилкой. Приход наш к бабушке был абсолютно случайным и не имел никакого отношения к их застолью. Тёплый осенний день был хорошим союзником общему «чаепитию». Ничто, казалось, не предвещало плохого развития событий, тем более в кругу близких родственников.

В процессе непродолжительного разговора со своими родственниками, даже не присев за общий стол, вспыхнула ссора между Александрой Ивановной, называемой всеми обычно тётей Шурой, и моей женой Люсей. Избегая дальнейшего развития начавшейся семейной драмы, пришлось вмешаться и мне, освобождая Люсю от цепких рук тёти Шуры, в защиту которой тут же потянулся её муж, инвалид войны, с трудом перемещающийся самостоятельно. Растолкав обоих, выхватил Люсю, и мы поспешили прочь из этого двора, из этой непонятной семейной вакханалии.