Юрий Сушко - 5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Я никоим образом не собираюсь умалить роль Людмилы Владимировны Абрамовой в интеллектуальном просвещении мужа. Тем паче, что Борис Диодоров однозначно утверждал: «Она Володю обожала, формировала его: разыскивала какие-то серьезные книги. А у него уже началась неупорядоченная кино-гастрольная жизнь. И рядом с Володей Люся мне представляется глубоко трагическим человеком…» (Высоцкий. Время, наследие, судьба. № 3).

Ему вторил известный альпинист Леонид Елисеев, знавший Высоцкого еще со времен «Вертикали»: «…Поездка в Рублево. Володя был с Люсей. С первых минут знакомства она располагала своей простотой… Все пребывали в превосходном настроении, все было душевно, просто и вкусно, и Люся как человек оставила неизгладимое впечатление…» (см. Высоцкий. Время, наследие, судьба. № 10).

Поначалу и вплоть до середины 60-х годов Владимир живо интересовался творческой карьерой жены, внимательно следил за ее работой в экспериментальном театре пантомимы Александра Михайловича Румнева.

Там собралась компания однокурсников Людмилы Абрамовой по ВГИКу. Люся Марченко уже поминалась. Служила там еще и актриса Виктория Радунская, которая, впрочем, вскоре переметнулась на «Таганку». Кроме сцены, они частенько встречались в общих компаниях. Застолья той поры были, как рассказывает Радунская, «небогатые, потому что мы не очень-то много зарабатывали. Володиных «переборов», как, впрочем, и ничьих других, в тот период я не помню… Во-первых, в этих наших компаниях с Люсей интеллектуальный уровень был значительно выше пьяни, потому что и сама Люся, и все остальные – это люди совершенно другого ранга. И Володя был таким же. В других компаниях он, возможно, бывал другим. С кем как, наверное» (Вагант. № 11–12. 1995).

В дневниковых записях друзей Высоцкого то и дело проскальзывали свидетельства того, что Володя озабочен трудоустройством Люси. Например, 23 января 1967 года Валерий Золотухин записывает: «ВТО. Я и Венька отпросились у жен. Банкет устроен Высоцким. Говорили: о сказке, об устройстве на работу Люси, о каком-то сценарии для нее – может быть, самим его придумать. Новое дело у меня в жизни – долг перед Люсей, надо что-то сделать для нее» (см. Секрет Высоцкого. М.: Алгоритм, 2000).

Думаю, подспудно в душе Людмилы Владимировны зрела скрытая обида на мужа за то, что он как бы испортил ей в конце концов ее судьбу как актрисы (я уж не говорю, как женщины).

Такой блестящий старт – будучи еще студенткой ВГИКа, заполучить главную роль в «713-м…», потом преподавать и выступать с пантомимой в модном театре… И вдруг – одна беременность, следом другая, неустроенный быт, безвестность, вечное безденежье и косые взгляды родни: дескать, говорили мы тебе… Наконец, просто неопределенный статус гражданской жены аж до 25 июля 1965 года. А ведь еще 4 марта 1962 года Высоцкий письменно клялся Люсе: «Я – Высоцкий Владимир Семенович, по паспорту и в душе русский, женат, разведусь…» (см. Владимир Высоцкий. Собрание сочинений в семи томах…).

Период 65–67-х годов у Владимира был абсолютно «сухим». Он избегал даже пива и кваса. Люся ему помогала – даже надкусывала шоколадные конфеты, дабы убедиться, что там нет начинки с ликером или ромом…

Это сейчас она находит объяснение безудержным запоям Высоцкого: он пил, «чтобы ликвидировать «духовный спазм». Я внутренне чувствовала его «уходы в пике». Дня через два-три он возвращался. В силу внутреннего чутья я открывала дверь, встречая его на пороге… Непредсказуем он был для тех, кто его не знал, а иногда он сам удивлялся своим поступкам…» (А. Шарунов, А. Щуплов. Струны вещие // Российская газета. 25 июля 2002).

У Людмилы Владимировны всегда присутствовал сильный, возможно, даже не совсем дамский характер. Ну, а у мужа-то и вовсе. Словом, нашла коса на камень, да и только. Ныне она считает: «Несбывшееся – это школа» (И. Руденко. Не приближаясь, стороной идет по кромке…). И одновременно признает, что поняла это, когда стали подрастать дети…

Что касается семейного быта, то многое объясняет запись в золотухинском дневнике от 26 июля 1967 года: «Ночевал Высоцкий. Жаловался на судьбу:

– Куда деньги идут? Почему я должен вкалывать на дядю? Детей не вижу. Они меня не любят. Полчаса в неделю я на них смотрю, одного в угол поставлю, другому по затылку двину… Орут… Совершенно неправильное воспитание…» (Секрет Высоцкого. М.: Алгоритм, 2000).

И еще одна цитата от Валерия Золотухина: «24 февраля 1968 года. Отделился от жены. Перехожу на хозрасчет… Я сам буду себе и жена, и мать, и кум, и сват… Высоцкий смеется:

– Чему ты расстраиваешься? У меня все пять лет так: ни обеда, ни чистого белья, ни стираных носков. Господи, плюнь на все и скажи мне. Я поведу тебя в русскую кухню: блины, пельмени и пр. – И… повез в ресторан «Центральный»» (там же).

Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин. Фото А. Гаранина 1966–1967 гг.

Бытовые проблемы, естественно, были дополнительным раздражающим фактором в отношениях Владимира с женой. Но существовали и другие. Инна Кочарян отчетливо помнит, как в канун рождения второго сына Высоцкого, Никиты, будущий отец кротко сидел у них дома и сокрушался: «Денег нет, жить негде, а она решила рожать…» (см. Живая жизнь. М.: Московский рабочий, 1988).

Его бесил странный уклад жизни семьи Абрамовых, так и не ставшей ему родной, особенно досаждала мать Люси – женщина, которая «всю жизнь спала в лыжном костюме», не признавая простыней. Были у нее и прочие странности. Хотя, казалось бы, женщина она была высокообразованная: до войны окончила мехмат МГУ, потом Военный институт иностранных языков, преподавала английский на физтехе в Долгопрудном.

Была небольшого росточка, но крепко сколоченная. Остроглазая А.Д. Тубеншляк, подбиравшая актеров в «713-й просит посадку», вообще решила, что «она занимается штангой, гирями или чем-то в этом роде» (см. www.aviso.kiev.ua/vysotsky). Ну, насчет штанги Анна Давыдовна, конечно, погорячилась. Но Люсина мама действительно была заядлой спортсменкой, завоевывала даже золотые медали на чемпионате СССР по стрельбе. И когда ей перевалило за семьдесят, запросто победила на институтском первенстве в родном МФТИ.

Высоцкому, гуляке и «вечному страннику», замотанному бесконечными киноэкспедициями и гастрольными поездками в поисках лишнего рубля, естественно, хотелось налаженного быта, уюта, горячей пищи, чистых рубашек и носков, жены, встречающей у порога («чтобы пала на грудь…»), то есть всего того, что бы резко контрастировало с вынужденно кочевым (в силу профессиональных причин) образом жизни. После «одесско-белорусского» цикла фильмов Высоцкий более-менее нормально зарабатывал. Причем не столько как актер, сколько как автор песен. Случались и «левые» концертные выступления. Словом, пожалуй, уже не очень бедствовали. Но молодого главу семейства возмущало, что «полотенца лишнего в доме нет, дети «засранные»… А «она» – одну сберкнижку профукала, вторую, деньги на кооператив тоже…