Юрий Сушко - 5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Как-то, путешествуя с Мариной, шутки ради с борта «Грузии» Высоцкий взял да и послал телеграмму в Одессу Михаилу Жванецкому: давай, мол, встретимся. «У Высоцкого, – рассказывал Михаил Михайлович, – была в то время мысль сделать русско-французскую программу «Москва – Париж»: «Миша, я пою и говорю по-русски, Марина – по-французски. Мы оба на сцене – ведем концерт. Московский мюзик-холл часто играет в Москве – ну что может быть лучше?» Он спросил: «1де можно вас послушать?» – «Завтра мы: Карцев, Ильченко и я – выступаем в обеденный перерыв на заводе «Промсвязъ ». Привез их Олег, друг … Приезжают «жигули», Олег за рулем, а рядом голая, как я видел, женщина. Оказалось, Марина Влади … В те дни жара стояла неимоверная, и она была как-то раздета… В рамках, но французские рамки – не наши, и поэтому на заводе «Промсвязь» ей выдали плащ-палатку, чтобы укрылась. Ажиотаж поднялся страшный: Высоцкий с Мариной Влади в зале красного уголка. Можно потерять сознание! Дирекция завода, обком партии – все вокруг носились, ну как возле шампуров на гриле. Марина уже сидит, а в зале суета, все ходят, как в Мавзолее, кругами… Движение не прекращалось, пока Володя не попросил: «Дайте же посмотреть, ну пожалуйста, я вас очень прошу». В общем, все расселись, и мы сыграли…» (Д. Гордон. М. Жванецкий: «Всю жизнь я мечтал ездить на «мерседесе» и лечь в постель с красивой женщиной. Мечтал, добился и тут же получил по мозгам» // Бульвар Гордона. № 47 (83). ноябрь 2006).

Киновед Н. Моргунова, волей случая наблюдавшая на отдыхе в Юрмале за Высоцким и Влади, отмечала, что Володя «был поглощен Мариной. Иногда, когда они где-нибудь вместе сидели, он клал ей подбородок на плечо, и они замирали в чем-то своем, серьезном и значительном. Это было трогательно…» (см. Вагант. № 2–2 (51–52).1994). Верная спутница Булата Окуджавы Ольга Арцимович признавалась: « Влади – кумир моего поколения… В общении Марина и очаровательна, и проста. Она поражала легкой открытостью. О ней можно было сказать: «свой парень». Она очень милая и естественная, без фальши, без актерского кривляния. И очень красивая…» (Н. Дардыкина. Сердце Булата // Московский комсомолец. 08 мая 2004).

Сплетницы из кинематографического бомонд, а в пляжной пицундской истоме следившие за Мариной, появляющейся на пляже в бикини, гадали, сколько же ей лет. Как вспоминал драматург Аркадий Инин, «Марина была ослепительна… Спросить напрямую у самой актрисы они не решались и подъехали на кривой козе к ее сыну. И тут я увидел, как мальчишка гневно и на ломаном русском закричал: «Это не можно сказать! Никогда не можно спросить, сколько лет женщина!» (Э. Косинчук, М. Евграшина. А. Инин: «Я понял, что женщины просто… ненавидят деньги» // Факты и комментарии. № 30 (1335). 15 февраля 2003).

В Пицунде. 1973 г. Фото К. Мустафиди

Пару слов о возрасте. Из уст Марины Владимировны: «Нам было тридцать лет. Между тридцатью и сорока – это самый лучший возраст для женщины. После тридцати для нее начинается интересная жизнь. Потому что она уже пережила какие-то моменты, материнство, любовь… Потом, она уже в полной зрелости своего ума, но она еще совершенно молода. Она может новую жизнь начинать – то, что у меня было с Володей. Это самый богатый момент. Я тогда выглядела на восемнадцать, а у меня уже было трое детей…» (Ю. Поспелова. М. Влади: «Я никогда не занималась своей карьерой, я занимаюсь своей жизнью» // Домовой. № 20. 4 апреля 1995).

Одесские гранд-дамы, замечая на улицах родного города Высоцкого в обнимку с Мариной Влади, шушукались, недоумевая: «Она такая красивая, что она в нем нашла?» Вероника Халимонова, гася Маринины подозрения относительно Володиного поведения в ее отсутствие, со смехом передала ей мнение одесситок. Марина, видимо, не удержалась и сообщила об этом Высоцкому. Видимо, «потому, – предполагает Вероника, – он так серьезно потом на меня смотрел» (см. www.aviso.kiev.ua/vysotsky).

Потому остается только гадать, кого имел в виду поэт, признаваясь в «Опасных гастролях»:

Ростовская знакомая Владимира Семеновича, врач Светлана Гудцкова в своих записках пишет: «…Все Володины разговоры сводились к Марине, он постоянно ее упоминал – любил безумно. Такую любовь, я думаю, редко встретишь. Мне даже не верится в теперешние разговоры, будто у него было много женщин и прочее» (см. Высоцкий. Время, наследие, судьба…).

Администратор Запорожской филармонии Алексей Мироненко, опекавший Высоцкого во время выступлений в апреле-мае 1978 года, рассказывал, как во время поездки по городу, Высоцкий ни с того ни с сего, вне всякой связи с предыдущей вялой беседой, вдруг с досадой сказал: «Леша, представляешь, в Одессе с Марины хотели в гостинице валюту содрать как с иностранки. С моей жены!» А потом вдруг с нежностью и с нескрываемой гордостью признался: «Я ее так люблю… Такая женщина, ты себе просто представить не можешь!»

Четырьмя годами ранее Высоцкий был смертельно оскорблен, когда их вместе с Мариной по-хамски вынудили прервать черноморский круиз уже в Ялте, так как для иностранцев все прочие порты-стоянки тогда были закрытыми городами. Не обласканный вниманием журналистов Алексей Пантелеймонович много видел и много знал. Он вспоминал, когда последовала строгая команда из местного «Белого дома» 1 мая концерты Высоцкого не проводить, дабы не сорвать демонстрацию, он повез его в ближайший райцентр Вольнянск. «Когда уже шел концерт, позвонила из Парижа Марина Влади: «Утром я в Москве», – рассказывал он. – Он не ожидал, видно. Вы бы посмотрели на его лицо – как мальчик! Сразу стал звонить в Москву: «Она прилетает, чтобы она ни в чем не нуждалась!» А как выбраться из Запорожья? Выяснили: из Харькова самолет в 3 часа ночи. Срочно машину! Тут ему навезли столько подарков: рыба, варенье, деликатесы. Боже мой! Он говорит: «Леша, забирай!» Куда? Зачем? Уговорил – все погрузили…» (В. Дорошенко. Все звезды прошли через мои руки // Индустриальное Запорожье. № 116–118 (16275–16277). 27 мая 2004). Добавлю из собственных впечатлений: после концерта Высоцкий на дикой скорости летел по лестнице, то и дело бухая объемистой сумкой по ступенькам. В конце лестницы из нее, словно кровь, сочилось алое варенье. Малиновое, наверное. Или клубничное…

Наблюдательная Инна Гофф (а каким же еще быть поэту? – Ю.С.) писала: «Она улыбается всем сразу, но видит только его . А он уже рядом, и они страстно целуются, забыв про нас. Нам говорят, что Марина только что прилетела из Парижа. Они садятся рядом. Она в черном скромном платьице. Румяное с мороза лицо. Золотисто-рыжеватые волосы распущены по плечам. Светлые, не то голубые, не то зеленые глаза… Звезда мирового кино. Колдунья… Вот и его заколдовала… Приворожила… Они забыли о нас. Они вместе. Они обмениваются долгими взглядами. Она ерошит ему волосы. Кладет руку ему на колено. Мы не в кино. Это не фильм с участием Марины Влади и Владимира Высоцкого. Это жизнь с участием Марины Влади и Владимира Высоцкого…» (И. Гофф. На белом фоне // Октябрь. № 10. 1989).