Юрий Сушко - 5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Окончательно добил Нину Николаевну эпизод с Мариниными «сигаретками»: «Однажды я увидела у нее необычную сигарету. Захотелось попробовать, тогда же дорогие импортные сигареты можно было купить только за доллары. Попросила: «Марина, угости!» Она улыбнулась: «Ты не станешь это курить». – «Ну, мне хочется. Жалко, что ли?» – «Нет, не жалко – бери». Я сделала затяжку, тут же «поплыла» и отбросила сигарету». Потому что хоть и курильщица, но не наркоманка» (М. Садчиков. Н.Ургант: «Высоцкий был для меня просто Володей» // Труд. 23 июля 2002).

Михаил Шемякин, напротив, считает, что «самое большое несчастье в жизни Марины – это было узнать, что, кроме алкоголизма, Володя стал страдать еще и наркоманией. Шприцы она обнаружила у него случайно в кармане, когда он «отключился» после выпитого, и это, конечно, был страшный день в ее жизни.

Она поняла, что это конец, потому что соединение наркотиков с алкоголем приблизило его кончину. Володя проклинал алкоголизм, от которого он безуспешно пытался избавиться. Мы с ним вместе подшивались, поскольку я сам тоже страдал запоями, и Марина, ожидая его и нервничая у телефона, тоже стала спиваться. Она подшивалась у того же врача…» (Е. Коросташевская. М.Шемякин: «Мы подшивались вместе с Высоцким» // Сегодня. № 110. 13 июля 2000).

Питерская актриса признает, что поначалу у Высоцкого и Влади был период безоглядной влюбленности. Марина его… «прихватила» – ну кто же откажется от такой красивой, сексапильной, к тому же знаменитой француженки? Нина Николаевна полагает, что «в ее любви был свой расчет: ей хотелось сделать Высоцкого ручным, домашним. Помню, как она самолетом везла из Франции ручки, задвижки, крючки, гвозди для их новой квартиры. Хотела свить с ним гнездышко. А он же принадлежал всем, не подчинялся никому…».

А некоторые, напротив, подозревали в прагматизме как раз Высоцкого. Частный переводчик Давид Карапетян вообще самоуверенно считает, что «жениться на иностранке подвигнул его мой пример. Он видел, что такое жена-француженка, сколько благ это сулит (моя Мишель много раз вытаскивала нас из всяких пьяных историй). И тоже решил попробовать…» (А. Амелькина. Высоцкий мечтал о многоженстве // Комсомольская правда. № 133/30 (22838). 26 июля 2002).

У Нины Шацкой были свои причины недолюбливать Влади едва ли не с первых дней знакомства. Ревность, что ли, сказалась, что не она «царица ночи»? Раздражение, что перед другой все мужики «кобелируют»? Обида за Люсю? Все вместе, наверное. Своему тогдашнему мужу Золотухину она выговаривала: «Бездарная баба, а вы ее облизываете все, просто противно, а ты больше всех унижался, как ты гнул спину… Я зауважала Высоцкого, он хоть не скрывает своих чувств, а ты все время старался спрятать их и оттого был еще меньше, жалким…» (В. Золотухин. Секрет Высоцкого. М.: Алгоритм, 2000).

Людмила Абрамова, естественно, не питала никаких теплых чувств в отношении к Влади. Но свою неприязнь проявляла как бы косвенно, говоря, что после шестидесятых «он перестал быть веселым, смешливым, может быть, оттого, что плохо себя чувствовал, или друзья, окружавшие его, уже не располагали к веселью. Рассказывал остроумные истории, но сам не смеялся. Однажды ехал в автобусе с другом и стал читать из газеты беседу Брежнева с журналистом. Сидевшая около публика просила «сделать погромче», думая, что это радиоприемник, а Володя даже не улыбнулся…» (А. Шарунов, А. Щуплов. Струны вещие // Российская газета. 25 июля 2002).

В Париже. 1977 г.

Упоминавшийся ранее альпинист Леонид Елисеев тоже не особо жаловал Марину, то и дело сравнивая ее с Люсей Абрамовой. ««Пристегнутый» к Влади Володя не был тем рубахой-парнем с душой нараспашку, готовым первым оказаться там, где трудней и опасней, каким он был в горах. Невольно припомнился и другой характерный случай, когда Володя со Славой (Говорухиным. – Ю.С.) случайно встретили мою жену. Володя отобрал у нее большой чайник и понес, не стесняясь, по улице Горького. И так, с чайником в руках, появился на пороге моего дома на Неждановой. Теперь же словно что-то подломилось… Я… видел в ней причины, вследствие которых Володя не с нами, как раньше. А душевное признание мною Марины я ощущал бы предательством по отношению к матери Володиных детей. Мне ясно, что не было бы Марины – не было бы и застолья. Для всех очевидно, что многие считали за счастье пригласить мировую кинозвезду к себе в дом, на дачу, в ресторан… Прошло несколько лет (после 69-го. – Ю.С.). Мы встречались редко. В основном, в Доме кино. Володя всегда приходил с женой, был приветлив, но былой дружеской радости не проявлял – его сдерживали невидимые вожжи Марины, которые я чувствовал…» (otblesk.com.).

Актрису Ларису Лужину также многое раздражало в Марине Влади. Например, то, что, когда последнюю спрашивали о песне «Она была в Париже», она, как правило, уклончиво отвечала: «По-моему, эта вещь была написана для кого-то из ваших артисток – кажется, для Тамары Семиной. Хотя, возможно, я ошибаюсь». Если зрители громко уточняли: «Для Лужиной», парижанка, поджав губы, резко закрывала тему: «Возможно» (см. О. Кунгурцева. Л. Лужина: «Я единственная женщина, которая не ответила Высоцкому взаимностью» // Бульвар. № 3 (377). Январь 2003).

Художник Михаил Шемякин, «друг-товарищ» Высоцкого, считает, что Марина просто ревновала его. «Она была оскорблена, что Володя написал песню «Французские бесы», в которой она отсутствует. Она собрала чемодан – и хлопнула дверью… Не забывайте, кем была Марина в те годы для всех русских ребят! Молодая колдунья! Которая сегодня для меня превращается в ведьму. Колдунья очаровывает, околдовывает Володю. Как мы смотрели на людей из сказочного Парижа! Марина была безумно красивой… У них была большая любовь – страсть…» (Резанов – Хорошилова. Черный волк // Комсомольская правда. 19 октября 1993). Ранее живописец рассказывал эту же историю примерно так же, но чуть подробнее и подобрее: «Володя вернулся в Москву и здесь написал «Французские бесы». И когда он утром – радостный! – прочитал это Марине, она сказала: «Ах, вот как! Я тут мучилась, а песня посвящена Шемякину?! И обо мне вообще ни слова! Вы негодяи…». Они поскандалили – Марина улетела в Париж. Володя бросился вслед за ней, прилетел – и сразу ко мне. Вот тогда он и спел эту песню…» (см. В. Перевозчиков. М. Шемякин: «Я уговаривал его не умирать…» // Работница. № 08. 1989).

«Она пыталась перенести на русского мужа свое трезвое – во всех смыслах – отношение к жизни, – анализировал «парижские» отношения Влади и Высоцкого Шемякин. – И считала, что именно рационализм, настойчивость, сильный характер ограждали Высоцкого от более раннего ухода. А он, умом понимая, где и кто его спасение, душой рвался в «Большой Каретный»»… (см. В. Дымарский. Меня сегодня бес водил по городу Парижу // Российская газета. 24 января 2003).