Юрий Сушко - 5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

Она вспоминала грустную осень 60-го года: «Сплошные огорчения. Мы пытались что-то сыграть с Володей, но у нас ничего не получилось, как не получалось танцевать или быть на людях рядом… Начались мои безработные муки. Володя маялся. Он получил обещанную ему центральную роль в «Свиных хвостиках », верил, что сыграет, фантазировал, но ему не дали даже репетиций. В конце концов ходил Володя из кулисы в кулису с барабаном в массовке. Позже сыграл Лешего в «Аленьком цветочке ». Вот, пожалуй, и все. Было горько. Мы так наивно верили в святое искусство …» (И. Высоцкая. Короткое счастье на всю жизнь).

Спустя год, весной 61-го, безработная, никому не нужная, обиженная на весь белый свет, непризнанная и разнесчастная Изольда Высоцкая отправилась из столицы искать свое актерское и житейское счастье в далекую провинцию – ростовский Театр имени Ленинского комсомола. Было ли это лучшим выходом? Для нее, видимо, да.

Как считала Аннапольская, в Театре имени Пушкина у Высоцкого сразу не заладилось. Сплелось все разом. С одной стороны, семейные проблемы. С другой, отношения с режиссером не складывались. «Володя начал сильно пить, – признавала Аннапольская. – Ив этом в какой-то мере был виноват Борис Равенских… Он тоже почувствовал, какой у Володи большой потенциал. И сразу дал ему главную роль в чешской комедии «Свиные хвостики». Володя начал репетировать. Ну, не может все сразу получаться у молодого актера! А тут кто-то сказал, что на эту роль в Свердловске есть хороший комедийный актер Раутбарт… Равенских вызвал его, снял Высоцкого с роли и отдал ее Раутбарту. Мало того – он назначил Володю в массовку в том же спектакле. Высоцкий должен был играть в оркестре на огромном барабане. На премьере он напился. И, проходя по сцене, упал в оркестровую яму. Слава богу, музыканты подняли руки и удержали его. После этого Высоцкий называл Равенских не иначе как «фюрером»…» (М. Филимонов. Бабушка Высоцкого было моложе его родителей…).

Владимир пытался как-то склеить рушащиеся брачные узы: то прилетал, то приезжал в Ростов-на-Дону (однажды даже на крыше вагона). И один, и с друзьями. Пел, шутил, балагурил, очаровывая окружающих. Всех поражал своей щедростью. «У него все – на раздачу , – сокрушалась жена. – Мы как-то с Ниной Максимовной купили ему дюжину рубашек, все было моментально роздано. Он уезжал в новой, а приезжал в чьей-то старой…» (Фаина. Странная женщина Владимира Высоцкого…).

«Володя, – рассказывала Иза, – всерьез строил планы театрального завоевания этого города. Помню его письмо: «Все телевидение будет наше!» Он собирался работать в нашем театре, и главный режиссер Лейкома Константин Христофорович Шахбазиди что-то, по-моему, предусмотрел для Володи при распределении ролей на спектакль «Красные дьяволята» (см. О Владимире Высоцком. М., 1995).

Перекрестимся, что все эти планы так и остались прожектами. Иначе кто знает, говорили ли бы мы сейчас о Высоцком как о Высоцком?

Итак, что, «любовная лодка разбилась о быт»? А может быть (и даже наверняка), были и другие причины. Как с той, так и с другой стороны. К чему теперь судить, «по чьей вине, по чьей вине»?

Сама того не желая, Иза (так и оставшаяся Высоцкой) своими воспоминаниями о супружеских днях выдает себя с головой: «…Трудно себе представить, какой это был кошмар – первые Володины шаги в постижении игры на гитаре. Часами он мог сидеть, выбивая всего лишь ритм, и заунывно тянуть одну и ту же цыганскую песню, где были такие «бессмертные» слова: «Ны-ны-ны, есть ведро, в нем нет воды, значит, нам не миновать беды» Это была в ту пору его песня-конек, которую кто-то показал ему, как надо исполнять. Только когда по ночам зудело его бесконечно «ны-ны-ны», мне на самом деле начинало казаться, что беды какой-то точно не избежать…».

Володя и Иза дома. Фото 1958 г.

« Он… мучил меня своим бреньканьем. Песням, которые он тогда сочинял, я не придавала никакого значения и время от времени злилась, что гитаре достается больше внимания, чем мне…» (там же).

Правда, она (на всякий случай) добавляла: «…Я, как примерная супруга, приносила ему кофе и старалась не мешать его упражнениям…» (см. М. Захарчук «Босая душа…»). Иза простодушно признавалась: «Я не придавала никакого значения этим песням, они для меня были каким-то терзанием. Куда мы ни приходили, начинались эти песни. Причем, люди их слышали впервые, а я их слышала в сто первый раз. По-моему, иногда даже поднимала бунт… Мне казалось – нельзя заниматься никакими песнями! Надо заниматься только женой! В те годы мне так казалось…» (см. Живая жизнь. М., Московский рабочий, 1988).

«Ошибка вышла, вот о чем молчит наука…», так?

Плюс ко всему всевидящие «доброхоты» не дремали. Оперативно донесли Изе в Ростов «все-все-все» про Ленинград, про съемки «713-го…» и про Люсю Абрамову, естественно, тоже.

«Моя московская подруга, – печально вспоминает Изольда, – сообщила мне, что некая Люся Абрамова беременна от Высоцкого. Я немедленно позвонила ему, а он мне наврал. Сказал, что свято хранит верность…» (Н. Кузьмина. И. Высоцкая: «В воспоминаниях о Володе слишком много неправды!» // Экспресс-газета. 12 мая 2004).

Словом, в расстроенных чувствах Иза, тотчас «собрав вещички и закрыв кавычки», укатила из Ростова в другой, не менее «крупный российский театральный центр» – Пермь.

Это теперь на вопрос о причинах расставания с Высоцким Иза Константиновна кротко отвечает: «Честно говоря, я и сама не знаю. Нет конкретной причины. Расстались, и все. Наверное, это судьба: встретились, какое-то время побыли вместе и пошли дальше, в другую жизнь…» (см. Е. Красикова. Иза Высоцкая – жена, мать, актриса // Сегодня. № 185. 23 сентября 1998).

Некоторые свидетели утверждали, что спустя десяток лет в своей скороспелой и явно неудачливой женитьбе Высоцкий винил прежде всего свою мать, которая, даже не успев толком разглядеть Изу, тут же стала уговаривать своего непутевого сына наконец остепениться и жениться на такой славной девушке.

Возможно.

Хотя, на мой взгляд, юноша женился от одиночества и нетерпеливого желания поскорее стать наконец совсем самостоятельным, взрослым, избавиться от прилипчивого дружеского, но обидного прозвища Шванц («хвостик» – по-немецки). Тем более перед глазами были уже примеры душевного и прочего благополучия окольцованных друзей с Большого Каретного.

Напомню, роман Высоцкого и Изы стартовал в 57-м. Спустя десяток лет, весной 1967 года, из-под пера поэта появились строки: