Реджинальд Пэйджет - Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945

Затем, следующим случаем, выдвинувшим на передний план дело, насколько я понимаю, никогда не рассматривавшееся до сегодняшнего дня в английским суде, однако в ряде случаев разбиравшееся в Международном трибунале и в одном американском и одном французском судах, стал американский военный трибунал № 5, заседавший в Нюрнберге. 27 и 28 октября 1948 г. трибунал вынес свое решение по делу фон Лееба и других командующих – некоторые из которых имели то же звание, что и нынешний обвиняемый, – в число которых входил и его собственный начальник штаба. Принятая трибуналом точка зрения изложена на странице 23: «Что касается полемики по поводу того, что обвиняемые являются военнопленными и что статья 63 Женевской конвенции требует для военнопленных обычного военно-полевого суда, мы обращаем внимание на тот факт, что положения, на которые ссылаются, содержатся в международном соглашении, принятом и подписанном как США, так и Германией, и направлены на защиту военнопленных после того, как они обрели такой статус, и не предоставляют им какие-либо особые права или прерогативы в отношении преступлений, которые они могли совершить до получения статуса военнопленного. Таковы доводы по делу Ямаситы… Мы считаем эти доводы вполне резонными. Статья 63 Женевской конвенции определяет: «Приговоры в отношении военнопленных выносятся теми же судьями и в том же порядке, какие установлены для лиц, принадлежащих к составу армии державы, содержащей пленных». Таким образом, заявляет адвокат защиты, подсудимые должны предстать перед обычным военно-полевым судом, поскольку обвиняемые были военнопленными, взятыми в плен Соединенными Штатами, а военнослужащие армии США, совершившие преступления, предстают перед военно-полевым судом. Однако военно-полевой суд над военнослужащим армии США может проводиться только за преступления, совершенные после того, как обвиняемый обрел статус военнослужащего армии США, и только в период, когда он обладает этим статусом. Тот, кто совершил убийство и тем самым нарушил закон государства до того, как был принят на военную службу, явно не может предстать за это преступление перед военно-полевым судом, как за нарушение Военно-судебного кодекса, который был неприменим к нему на момент совершения убийства. Также мы не считаем необходимым лишать подсудимых статуса военнопленного до того, как они предстанут перед судом. Вполне естественно, что, если человек арестован за нарушение правил дорожного движения – что грозит ему всего лишь гражданско-правовыми санкциями, накладываемыми муниципальным судом, – и, пока он находится в заключении, выясняется, что накануне он совершил убийство, не будет нарушением какого-либо принципа правосудия оставить его в заключении и передать судебным чиновникам, имеющим полномочия судить его за убийство. Мы не рассматриваем, могли или не могли Соединенные Штаты, Франция или любая страна на законных основаниях судить подсудимых военно-полевым судом за нарушения международного права. Это не наша задача. Если такое возможно, то военно-полевой суд не обладает исключительной юрисдикцией». Думаю, это все, что я хотел зачитать из данного решения.

Затем еще один вопрос права возник перед другим американским трибуналом по делу Антона Достлера (генерал пехоты вермахта во время Второй мировой войны; в первом военном трибунале союзников Достлер был признан виновным в военных преступлениях и приговорен к смерти через расстрел. – Пер. ), которое изложено в первом томе «Судебных отчетов по судам над военными преступниками». Данный отчет начинается со страницы 22, и этот вопрос относится к примечаниям по делу – они изложены не полностью – на странице 30, где говорится: «Военный трибунал по процессу Достлера принял решение, что положения статьи 63 Женевской конвенции к данному делу неприменимы. Как принято, доводы военного трибунала не приводятся». (Это был американский суд.) «Решение военного трибунала по данному вопросу находится в соответствии с директивным решением Верховного суда Соединенных Штатов по делу японского генерала Ямаситы», и затем изложены доводы по обоим решениям в деле Ямаситы. Американский военный трибунал по делу Достлера проводился вслед за ним, после чего вопрос права встал перед французским судом над Робертом Вагнером (1895–1946, с 1925 г. гаулейтер, шеф гражданского управления оккупированного Эльзаса. – Пер. ), что изложено в третьем томе «Судебных отчетов по судам над военными преступниками» на странице 50. В отчете говориться: «Лицам, обвиненным в военных преступлениях, права военнопленных не предоставляются. Общепризнанным правилом считается то, что лицо, обвиненное в совершении военных преступлений, не имеет права, в соответствии с положениями суда над ним, на преимущества статуса военнопленного, предоставленные Женевской конвенцией 1929 г.». Французский апелляционный суд в своем решении делает интересный вывод, что Вагнер не имел права на обладание правами военнопленного и по французскому законодательству – не только на основании Женевской конвенции, но также на основании французского права, по той причине, что его судили не в качестве военнопленного за инкриминируемые ему правонарушения, совершенные во время пребывания в плену.

По моему мнению, эти прецеденты полностью опровергают утверждение моего высокообразованного друга, которое было отклонено каждым трибуналом, перед которым оно выдвигалось. Более того, я удивлен, что через столько лет оно всплыло вновь. Однако мне хотелось бы обратить внимание на момент, о котором я упоминал ранее, – на самом деле этот обвиняемый во время суда над ним не является и не являлся военнопленным. Согласно закону, положения, на которые ссылается мой ученый друг, были бы неприменимы к нему, даже если бы он таковым и являлся. Американский трибунал в деле фон Лееба и других, которые я только что зачитывал, указал, что, по его мнению, не имеет значения, был ли обвиняемый на самом деле все еще военнопленным или его лишили такого положения. Я полностью согласен с мнением, что не имеет. Но, как было сказано, видимо, в связи с жалобой по поводу того факта, что нынешнего обвиняемого уволили из немецкой армии и лишили статуса военнопленного, то на этот счет я бы сказал следующее. Вермахт, германские вооруженные силы, прекратил свое существование в качестве военной организации. Полномочиями оккупационных властей огромное количество военнопленных репатриировали из Англии и других стран, где они находились в плену, в их собственную страну и демобилизовали. Что касается тех, кто находился в тюремном заключении в Британии, то их отбирали по рангу начиная с младших чинов. 8 августа 1948 г. этого обвиняемого по факту вернули в Германию, а по сути уволили из вермахта и лишили статуса военнопленного. Подошла его очередь для репатриации, и его репатриировали бы, если бы против него не были выдвинуты обвинения, ожидающие рассмотрения. В тот же день его, как обычного гражданского, отпустили бы на свободу в Германии. Но тот факт, что против него намеревались выдвинуть обвинения, помешал обвиняемому выйти на свободу. И с этого дня – и только с этого дня – он отбывал заключение уже не как военнопленный, которым являлся до этого момента, со всеми привилегиями своего звания, положенными военнопленному, но именно с этого дня – и только с этого дня, – он содержался под стражей как заключенный, ожидающий суда по обвинению в военном преступлении. Однако с этого дня он перестал быть как военнослужащим вермахта, так и военнопленным; в данном судебном разбирательстве его положение ничем не отличается от положения других заключенных, и данное разбирательство совершенно легитимно и находится в полном соответствии с военно-уголовным правом.