Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.

Я в ту пору был влюблен в одну прекрасную девушку. Но нам совершенно негде было встречаться. И вот однажды, сидя в том же кафе Дома писателя и выпивая то же вино, мы с ней напряженно и горько размышляли – к кому бы можно поехать в гости и типа переночевать.

И я позвонил Мише. Более идиотского поступка не придумать.

– Хорошо. Приезжайте, – сказал Чулаки, как всегда, бесстрастно.

Мы опять же запаслись вином и приехали к Мише на улицу Рубинштейна, к матушке и кошкам. Там расположились за столиком и стали пить это вино (Миша пил чай), а потом стало слишком поздно, чтобы уезжать, и я попросил Мишу: а нельзя ли переночевать?

Миша пожал плечами и сказал: можно.

После этого он пошел в соседнюю комнату и принес раскладушку с тощим матрасом. Разложил и расстелил. Затем принес раскладную ширму, которой отгородил раскладушку от остальной комнаты.

Я с некоторой тревогой наблюдал за его действиями.

– Ложись, – указал он на раскладушку.

– А… – промолвил я.

– А Таня ляжет на диване, – сказал Чулаки.

Совершенно убитый Мишиной раскладкой, я повалился на раскладушку. А Таня, тоже потрясенная, устроилась на разложенном диване-кровати.

После чего Чулаки, не раздеваясь, улегся с нею рядом, с краю, образовав естественный шлагбаум между мной и ею.

И заснул. Во всяком случае, закрыл глаза.

Я не знаю, почему он так сделал. То ли не мог предположить, чем мы хотим заниматься, то ли не хотел быть пособником аморальности и прелюбодеяния.

Все хорошо. Но ширма зачем? Ширма не укладывается ни в какие предположения.

Миша, дорогой. Прости меня.

А потом была большая жизнь, и мы иногда встречались, иногда ездили вместе за границу, часто и неплохо сотрудничали. (Чулаки был в жюри конкурса «Арт-Тенета», и он поставил «Низший пилотаж» Ширянова на первое место (!), чего я от него никак не мог ожидать, а я еще шесть лет назад предложил ему сделать сайт. «Невалинк» и моя дочь Ольчик делали его, а потом эстафету принял Горчев, и сайт этот существует и сегодня.)

Более порядочного человека я не встречал в жизни.

Годам к пятидесяти он наконец женился и переехал к жене из своей коммуналки. В Металлострой, в крохотную квартирку. Питерцы знают, где это.

Он ни разу, будучи председателем Союза 10 лет, не попросил квартиры у властей. Жил он очень скромно, одевался кое-как – все помнят его голубой свитер, который он носил годами – вот и сегодня по телевизору он был в нем – его это не интересовало.

Детей у Миши не было.

В его облике было что-то не от мира сего, что-то трогательное и беззащитное. При том что он был человеком железного характера и величайшего достоинства. Он был непонятен мне. Иногда я над ним посмеивался. Я не хотел, да и не мог быть таким, но потихоньку жизнь свела наши крайности, и я думаю, он тоже уважал меня, как я его, хотя меня уважать ему было гораздо труднее.

Миша – Водолей, тем не менее он превосходил меня, Козерога, именно в фирменных качествах последнего: терпении, последовательности, упорстве.

Его отец был известным композитором, директором Большого театра. Миша им гордился, хотя отец рано оставил семью. Миша жил с матушкой, странноватой женщиной, художницей по тканям, кажется, в огромной коммунальной квартире на улице Рубинштейна, в доме, где сейчас внизу ирландский пивной бар.

Они занимали две комнаты. Кроме Миши и матушки там жили еще примерно пять кошек. Зверей, в особенности кошек, Чулаки любил самозабвенно. Ира З., наша общая подруга, рассказывала мне как-то, что Чулаки разбудил ее ночью и они отправились вызволять из беды какую-то бездомную кошку, застрявшую где-то на чердаке.

Эта привязанность к кошачьим привела Мишу к знакомству с Берберовыми. Была такая странная семья из Баку, державшая дома в городской квартире льва. Это был знаменитый Кинг, впоследствии застреленный милиционером в Ленинграде во время съемок. Миша поступил на службу в съемочную группу, когда снимался фильм, а потом показывал мне фотографии, где он борется со львами (там был не один, кажется), валяется с ними и на них, короче, ведет себя как настоящий дрессировщик.

Однажды разыгравшаяся львица чуть его не загрызла. Он вспоминал, как с величайшим трудом, потихоньку, он освобождался от охватившего его лапами и прижавшего к полу зверя.

В юности он занимался штангой и был настоящим накачанным суперменом. Потом, много позже, написал о штангистах повесть.

Когда мы познакомились, он еще сохранял облик штангиста, но потом за несколько месяцев превратился в худого, совершенно тощего человека, потому что занялся бегом.

Нет, он не просто совершал утренние пробежки. Когда Чулаки начинал чем-то заниматься, он делал это основательно. Он бегал в Зеленогорск (это 45 км от Ленинграда). Делал это регулярно. Потерял в весе килограммов 30. Мы серьезно опасались за его здоровье.

Посещали мы тогда в начале семидесятых прозаическое ЛИТО при журнале «Звезда», хотя шансов напечататься у меня там не было, мне это прямо заявил руководитель, зав. отделом прозы журнала Александр Семенович Смолян, давно покойный. Вы, мол, пишете слишком странно для нашего журнала. Миша же довольно скоро стал постоянным автором. Обсуждали мы друг друга горячо, чуть не до драки. Потом, естественно, выпивали. Чулаки с нами не пил (он вообще не пил, лишь в последние годы я видел его иногда на приемах с бокалом сухого вина).

Отношение наше к сочинениям друг друга было одинаково скептическим. Тогда мы его высказывали, ибо было нельзя иначе, все-таки ЛИТО, а позже никогда не говорили с ним о его или моих книгах, хотя изредка дарили их друг другу с приличествующими надписями.

Одну из его книг я даже издал в 1995 году, но и о ней мы не говорили. Называлась она «Кремлевский Амур, или Необычайное приключение второго президента России».

Там рассказывалось, как Второй Президент, избранный после Ельцина, некто Стрельцов, влюбляется в молодую женщину – президента Украины и женится на ней, чем полюбовно решается вопрос о вторичном воссоединении Украины с Россией.

Но наш второй президент оказался женат, а украинцы бабу не выбрали.

Обложку этой книги с красавицей в фате и Кремлевской башней я собственноручно делал в фотошопе. Тогда мне это нравилось.

Проблема не в том, что я хочу воспитывать. У меня четверо детей, спросите их – воспитывал ли я их? Менторство мне глубоко чуждо.

Проблема в том, что Интернет породил огромное количество литераторов, которые не знают или не хотят знать, что они литераторы, а думают, что просто так, погулять вышли. Но если тебя читают, то ты литератор и изволь об этом помнить.

Ты публичен, как на улице. Дома можно ходить голым, на улице не принято. Более того, люди тратят много денег, чтобы выглядеть на публике как можно лучше.