Наталия Будур - Нансен. Человек и миф

В начале следующего дня увидели устье Кары. Дальше пошли на север вдоль низменных берегов Ямала. «Фрам» всё время преследовали туманы и льды. Пробирались по ним осторожно, потому что был очень высок риск попасть в западню и начать дрейф значительно раньше плана.

Однако Карское море пересекли благополучно, оказавшись на траверзе Енисея 18 августа. Здесь в сплошном тумане «Фрам» подошёл к низменному острову, который не был отмечен на карте. Его назвали в честь Свердрупа.

23 августа пошёл снег — и палуба корабля стала белой. Пейзаж побережья тоже оживился.

Спустя несколько дней экспедиция вновь очутилось среди островов, ещё не отмеченных на карте. Они были открыты в разное время (в 1741 и 1770 годах) Семёном Челюскиным и Дмитрием Стерлиговым, а Нансеном нанесены на карту и названы в честь члена комитета его экспедиции Э. Рингнеса и президента английского Королевского географического общества К. Р. Маркгама (Маркхэма).

Нансен отмечал, что на пути «Фрама» встречалось такое количество неизвестных островов, что, «начни их подсчитывать, голова закружится».

Продвижение судна сильно замедлилось при попадании в ледовые поля и зоны так называемой мёртвой воды (тонкий слой пресной воды растекается по горизонту морской воды, создавая сильное сопротивление на границе плотности). Пресная вода увлекается судном, и оно скользит по тяжёлой солёной воде, как по твёрдой поверхности. Разница в солёности верхнего и нижнего слоёв очень велика: вода с поверхности пригодна для питья, а вода из глубин настолько солона, что не годилась даже для котла. Сложность для корабля создавала зыбь, которая шла непрерывно поперёк кильватера. Лишь только переставала работать машина, судно тотчас останавливалось, точно схваченное чем-то за корму.

6 сентября удача улыбнулась мореплавателям — льды расступились. 8 сентября удалось поохотиться на оленей.

Мыс Челюскин преодолели 9 сентября в сильную снежную бурю и при шквалистом ветре, сделав это впервые после Норденшёльда. На мачтах «Фрама» взвились флаги, а на небе неожиданно засияло солнышко. Путь на север оказался открыт — и зимовки на этот раз путешественникам удалось избежать!

Нансен принял решение не идти к устью реки Оленёк, где Толль заготовил угольный склад и партию ездовых лаек, вместо этого «Фрам» пошёл на север по открытым разводьям, огибая остров Котельный.

«Время наше было слишком ограничено, — записал Нансен в дневнике, — к тому же море на севере казалось свободным ото льдов. Виды на будущее превосходные, и мы с каким-то особым чувством шли на север, всё время на север по открытому морю. Что принесёт завтрашний день? Разочарование или надежду? Если всё пойдёт хорошо, мы должны прийти к Земле Санникова, на которую ещё не ступала нога человека. Удивительное ощущение плыть так, тёмной ночью, в неведомых краях по открытому морю, зыбь которого не бороздили ещё ни одно судно, ни одна лодка. Кажется, что мы находимся миль на сто южнее. Даже погода стоит слишком мягкая для середины сентября под этими широтами.

Вторник, 19 сентября. Это самое прекрасное из плаваний, какие я когда-либо переживал. На север, всё время на север с попутным ветром и с предельной скоростью, какую только способны дать наши паруса и машина. В открытом море, миля за милей, вахта за вахтой, по неизведанному пути. И льда в море становится даже как будто всё меньше. Долго ли будет так? Шагая взад и вперёд по мостику, я всматриваюсь всё время на север, всматриваюсь в будущее. Но впереди всё то же тёмное небо, предвещающее чистую воду. Теперь план мой подвергается решающему испытанию.

Счастье как будто повернулось лицом к нам ещё 6 сентября. Впереди только чистая вода, как ответил мне Хенриксен из бочки, когда я его окликнул. А попозже, утром, когда он стоял у руля, а я ходил взад и вперёд по мостику, он вдруг сказал: „Они там, в Норвегии, и не подозревают, что мы тут несёмся к полюсу по чистой воде!.. Нет, они и не думают даже, что мы зашли так далеко“. И это, конечно, верно, я бы и сам не поверил, если бы мне кто-нибудь сказал об этом ещё две недели тому назад. Всё же это так. В сущности, всё идёт как должно, как говорили мои расчёты и предположения: здесь мы и должны были встретить чистую воду, простирающуюся далеко на север. Но редко, когда планы до такой степени оправдываются. Нигде на горизонте не видно ледяного отблеска, даже и сейчас, вечером. За весь день мы не видели никакой земли; утром стояла серая туманная погода, и мы, боясь наткнуться на землю, шли неполным ходом. Скоро будем под 78° северной широты. Но далеко ли уйдём потом? Я всё время говорил, что буду счастлив, достигнув 78°, но Свердрупа не так-то легко удовлетворить. Он полагает, что мы пройдём дальше, до 80°, даже до 85°. Он почти всерьёз говорит о свободном ото льдов Полярном море, о котором где-то читал. Он не прочь вернуться к этой теме, хотя я и подсмеиваюсь над ним в таких случаях».

Предчувствия его не обманули: сплошные ледовые поля остановили «Фрам» 20 сентября на 78° северной широты. Все полярники до Нансена старались держаться ото льда подальше, но только не Фритьоф. В дневнике он пишет:

«Добро пожаловать, льды!»

«Фрам» вмерзает в лёд.

Завершилась первая часть экспедиции.

28 сентября собаки были спущены с борта на лёд, а 5 октября было официально объявлено о начале дрейфа.

В тот день на борту шла великая война с клопами и тараканами. Самым эффективным методом было признано вымораживание, поэтому первые месяцы зимовки жилые помещения не отапливались.

Участники экспедиции начали тщательную подготовку к зимовке, надвигалась полярная ночь. Прежде всего к дрейфу был подготовлен корабль: из рамы вынули руль, чтобы его не повредило при сжатии льдами, а судовую машину разобрали на части, смазали и убрали на зиму. Для динамо-машины установили ветряной двигатель. В трюме устроили столярную мастерскую.

Нансен организовал научные наблюдения. Метеорологические замеры выполнялись круглосуточно — через каждые четыре часа, а в отдельные периоды — через два часа, как делали русские полярные экспедиции. Главными метеорологами были Скотт-Хансен, Нурдал и Юхансен.

За наблюдениями Скотт-Хансена внимательно следили все члены команды — только так можно было понять, продвинулся ли «Фрам» к северу или ветром его снесло к югу. От результатов этих измерений зависело настроение участников экспедиции.

На льдине в отдельной палатке было установлено магнитное оборудование, которое показывало магнитное склонение и наклонение и абсолютные значения земного магнетизма.

Также проводились научные исследования температуры и солёности морской воды, измерение морских течений подо льдом, а также промеры глубин. Регулярно брались пробы грунта, хотя на больших глубинах это требовало огромных усилий всех членов команды. Кроме того, изучались северные сияния и атмосферное электричество. Последними исследованиями сначала занимался сам Фритьоф, но потом доверил их Блессингу, который впоследствии также стал отвечать и за весь комплекс океанографических работ.