Наталия Будур - Нансен. Человек и миф

В Норвегии всё-таки главой государства был король, который самостоятельно формировал правительство и мог по собственному усмотрению менять его состав и даже отправлять в отставку правительство целиком. Правда, в конституции были оговорены некоторые требования, предъявляемые к министрам: их минимальный возраст составлял 30 лет, не менее половины членов правительства должны были исповедовать официальную евангелическо-лютеранскую религию, указывалось также минимальное число его членов.

Король самостоятельно назначал высших должностных лиц государства, основная часть которых становилась несменяемыми, назначал судей, губернаторов на местах. Король являлся главнокомандующим страны, имел право объявлять войну и заключать мир, направлять внешнюю политику страны, заключать международные договоры, назначать дипломатических и консульских представителей Норвегии за границей.

В 1913 году стортинг предпринял реформу королевской власти, которую можно назвать даже «мини-революцией», потому что королева Мод писала своим родным в Англию о том, что её муж, король Хокон, подумывает об отказе от трона. Речь зашла об ограничении королевских прав и передаче большей части из них стортингу и правительству.

В результате реформы 1913 года король вместо права абсолютного вето в отношении принятых стортингом законов получил лишь право относительного вето.

Постепенно большинство прав короля в сфере исполнительной власти перешло к правительству. Так, решения монарха в Государственном совете в соответствии с конституционными изменениями 1911 года требовали контрассигнования премьер-министра и соответствующего министра. Министры, не согласные с решением короля, должны были высказать свои соображения и занести свои возражения в протокол. Ответственность за принятые решения несли те министры, которые не высказали своих возражений. Если всё правительство было не согласно с королевским решением, то король либо сам от него отказывался, либо правительство уходило в отставку. Король стал назначать на государственные посты по рекомендации правительства.

К власти в это время пришла партия «Венстре» — и правительство Микельсена сменилось правительством судовладельца и промышленника Гуннара Кнудсена, которое способствовало проникновению в Норвегию иностранного капитала. Король, Нансен и его сподвижники были против подобного развития событий.

В результате технического прогресса норвежские водопады превратились в крупный источник энергии, и иностранцы начали проявлять интерес к норвежским лесам, рекам и рудникам. В ходе политических дебатов обозначились три главные позиции: «либеральный подход» — предоставление свободы промышленному капиталу; «национально-капиталистический» — предоставление привилегий норвежскому капиталу; «национально-демократический» — предоставление свободного развития любому капиталу, но под контролем государства. Контроль осуществлялся путём выдачи лицензий на приобретение водопадов, лесов и рудников, а сооружения, созданные для эксплуатации природных ресурсов, через определённый срок времени переходили в собственность государства. «Венстре» заняла «национально-демократическую» позицию, которая поддерживалась большинством норвежцев — в первую очередь крестьянами. Эта поддержка и обеспечила триумфальный приход к власти этой партии.

Нансен же категорически выступал против подобной политики. Он считал, что не для того норвежцы боролись за собственную независимость, чтобы затем разбазаривать национальное достояние и продавать столь любимые им леса и реки иностранным предпринимателям.

Произошедшее же с королём, который по воле «Венстре», избранной народом в стортинг, был вынужден смириться с ограничением собственных прав в управлении государством, окончательно способствовало разочарованию Нансена в демократии.

«Демократия в ныне существующей форме, — писал он в 1913 году, — вряд ли является для нас хорошей формой правления… Должна произойти смена самой системы, если только мы не хотим, чтобы вся наша общественная жизнь окончательно закоснела».

Этих взглядов Фритьоф Нансен будет придерживаться до конца своих дней.

В русской научно-популярной (и не только) литературе довольно часто можно встретить утверждение, что в 1913 году Нансен совершил путешествие в Россию, возглавив научную экспедицию. Это не совсем так. Действительно, Нансен совершил в 1913 году путешествие по России, но лишь в качестве гостя — сначала Сибирского общества, а затем — гостя русского правительства. А организовал это путешествие совершенно другой человек.

И тут в поле нашего зрения попадает совершенно фантастическая фигура — Юнас Лид.

Он был забыт на долгие годы не только в России, но и в Норвегии и лишь в конце XX века явился «на свет». Чем же так знаменит этот норвежец? Почему все как один исследователи его жизни и прекрасной коллекции русского искусства называют его героем авантюрного романа и авантюристом?

Судите сами.

Лид — гражданин мира, который рано упорхнул из родительского гнезда в Норвегии и отправился покорять мир сначала в Англию, а затем во Францию.

Лид — норвежец, который прекрасно говорил по-русски и получил потомственное гражданство от императора Николая II.

Лид — человек, который смог проложить путь через Ледовитый океан в Сибирь через Карское море и далее по великим сибирским рекам Оби и Енисею и начать торговлю с Россией.

Лид — норвежец, который, будучи тридцати лет от роду, в 1912 году основал Сибирское пароходное, производственное и торговое акционерное общество и открыл его представительства в Красноярске, Санкт-Петербурге и Лондоне.

Лид — человек, который сохранил Шпицберген для Норвегии, хотя, как отмечают историки, быть может, и не по доброй воле, а просто испугавшись немилости норвежских властей.

Лид — человек, за 19 лет до смерти заказавший себе надгробную плиту с весьма причудливой эпитафией «Сегодня я, а завтра — ты».

Лид — человек, собравший коллекцию русского искусства, причём не один, а два раза. Первый раз он лишился своей коллекции в результате Октябрьской революции 1917 года. В своей автобиографической книге он написал, что многие картины из коллекции видел затем в Эрмитаже. Второй раз он решил быть осмотрительнее и в коллекцию включил уже малоформатные вещи, которые смог вывезти, как только почувствовал, что скоро в любимой им России настанут времена кровавого террора, в Норвегию. Причём вывезти смог очень остроумно — тайком принять вновь норвежское гражданство, а коллекцию продать своему знакомому норвежскому дипломату.